— Надеюсь, что не все из этого правда, — беспечно отозвался он. — Я ни на секунду так не думал, поэтому, Сара, веди себя так плохо, как хочешь, — я ко всему готов.
— Это вызов, — сказала она, испытывая неловкость. — Ну, хорошо, Джи. Би., ты сам на него напросился!
Джеймс задумчиво и молча рассматривал ее в течение нескольких секунд, а затем сказал:
— Я бы хотел понять, что лежит в основе твоего отношения ко мне. Ты можешь назвать хотя бы одну настоящую причину того, почему ты так хочешь от меня избавиться?
Сара молчала. Когда она попыталась придумать ответ, то не смогла найти ни одной разумной причины своего неудовольствия по поводу возвращения Джеймса.
— Я не знаю, — удивленно сказала она. — Мы тебя не знали, и я не думаю, что кто-нибудь из нас по-настоящему верил в тебя. Мы с Софией очень хорошо ладили и… и…
— Ты имеешь в виду, что могла обвести Софию вокруг пальца и не была уверена в этом по отношению к другому человеку?
— Мы не хотели, чтобы в нашей жизни появился кто-то третий. Ты бы тоже не захотел, если бы всегда был самостоятельным.
— Но почему мы должны мешать друг другу?
— Ты не можешь не мешать мне, — сказала Сара. — Перонел говорит, что у тебя занудные представления о расцветающей женственности.
— Что, она действительно так говорит? — Джеймс не знал, рассмеяться ему или разозлиться. — Я не подозревал, что у меня есть какие-то особенные мысли на этот счет.
— Это не мужская работа — присматривать за девушкой, — упрямо возразила Сара, и на этот раз он расхохотался.
— Я в этом не уверен, — заявил он. — Все зависит от девушки. Ты не слишком часто обращаешь внимание на женщин, да, Сара?
Она подумала о Софии, о преподавательницах в той школе, где она отказалась остаться. Он был прав. Для нее всегда был авторитетом Длинный Джон, потом Пинто и даже старый Пеппер.
— Длинный Джон всегда говорил, что это биологический закон, — медленно произнесла она. — Женщины готовы принять все от мужчин, но не от других женщин. И поэтому женщина, руководящая другими, едва ли добьется успеха. Это была одна из его любимых теорий.
— Да, я знаю. Он обсуждал это со мной. Знаешь, в этом что-то есть, — сказал Джеймс. — Видимо, поэтому, когда я унаследовал Фаллоу, я также унаследовал и тебя. Он считал, что сможет возложить на меня все дела с такой же легкостью, с какой он устроил опекунство Софии.
— Я думаю, это правда, — согласилась Сара и быстро добавила: — Так именно поэтому ты не начал заниматься делами три года назад?
— Да, — кисло ответил Джеймс. — Боюсь, я уклонился от ответственности и в то время думал, что ничего в этом не понимаю. Я думал, что, так как все «технические» детали под контролем, от меня не будет пользы. У тебя была София, были школьные друзья, во всяком случае я так думал. Мне следовало приехать и самому все увидеть. Сейчас у меня нет никаких сомнений, что это именно то, что намеревался сделать мой дядя. Но начинать никогда не поздно, и сейчас, надеюсь, ты понимаешь, почему я решил остаться.
— Но почему сейчас?
— Потому что, — просто сказал Джеймс, — я думаю, пора позаботиться о твоем будущем, дорогая моя Сара.
— О, — беспомощно вздохнула она. Это прозвучало так, будто бесполезно и пытаться избавиться от Джи. Би. в ближайшее время.
Он взглянул в ее смущенное лицо.
— Было бы гораздо проще для нас обоих, если бы ты сделала выводы по этому вопросу. — Он заметил мгновенную вспышку в ее глазах и быстро добавил: — Нет, ты не сможешь избавиться от меня таким способом. Я полагаю, что ты получишь огромное удовольствие от своих попыток, но у тебя ничего не получится. Я тоже могу быть упрямым. В тот вечер, когда ты еще не знала, кто я, я понравился тебе. Скажи откровенно, ведь я прав?
Она промолчала и, уперевшись носками туфель в землю, стала раскачиваться на сиденье качелей.
— Ты знаешь, что понравился. И после всего этого ты гонишь меня отсюда, с этого самого места, чтобы…
Сиденье сильно качнулось.
— Ты же никогда не простишь мне этого, не так ли? — вскрикнула она. Ее щеки покраснели. — Это нечестно!
— Ошибаешься, — мягко сказал Джеймс. — Упрекать женщину за ее доброту… Я просто хотел напомнить, что при нашей встрече ты не считала меня отвратительным.
— Тогда ты поцеловал меня, — сказала она по-детски.
— Конечно. — Он улыбнулся. — Я мужчина, и мне показалось, что ты очаровательна.
— Пинто как-то сказал, что женщина неповторима, пока ее ничто не держит, — сказала она не к месту.
— Он действительно это сказал? — спросил Джеймс. — Он не похож на человека с идеалами.
Судя по выражению ее лица, это шокировало ее. Она, несомненно, считала Пинто оригиналом и новатором.
— Сара, дорогая, — произнес он с мягким юмором. — Неужели тебе неизвестно, что каждый мужчина говорит одно и то же?
— Пинто очень сердечный человек и настоящий художник, — сказала она с вызовом.
— Как ты познакомилась с ним?
— София считала, что мне следует заняться живописью, и тогда у меня появится увлечение. Я ходила в его студию дважды в неделю. — Она захихикала. — Это было год назад. Но он сказал, что у меня нет ни малейшего представления о том, как надо рисовать. Он любил рисовать меня. Потом уроки закончились, и сейчас я просто хожу туда, когда мне захочется. Мы стали друзьями.
— Вижу, — сказал Джеймс. — Мы должны его пригласить сюда как-нибудь.
— Сюда Пинто не придет! — насмешливо воскликнула Сара. — Он презирает людей с деньгами. Он говорит, что деньги душат устремления, лишают людей радости.
— Интересно, был ли он вообще когда-нибудь бедным, — мягко заметил Джеймс. Дела Пинто и все, что он о нем знал, волновали его. Джеймс знал, что ему придется прервать их дружбу, но в данный момент он не был готов к тому, чтобы вступать в спор с Сарой.
Вчера он около часа выслушивал высказывания леди Боллард по этому поводу. Ее жизненное кредо было таким же затасканным, как и у Пинто: «Скандал в нашем городке… всегда пьян… женщина… По всей вероятности, рисует Сару обнаженной… водит ее по кабакам… Она показывает себя с дурной стороны…» Ее мнение не слишком интересовало его, но вот слова Грэйс Хервей, терпеливой и очаровательной жены доктора, не на шутку встревожили его.
— Конечно, вы же знаете, что представляют собой наш городок и леди Боллард, — сказала она, отвечая на его вопрос о Саре и молодом художнике. — Сара очень молода, а вокруг нее уже роится множество слухов. Я считаю слухи действительно опасными, если их серьезно воспринимают окружающие.
— Что же представляет собой этот Пинто?
— О, это красивый юноша, но с плохими манерами. Он мог бы стать хорошим художником, если бы меньше пил и больше посвящал себя живописи. Ему нравится репутация «городского повесы». Я считаю, что он дурная компания для юной впечатлительной леди. Сара была одинока, у нее не было друзей, а этот человек обладает опасным шармом. Мне кажется, стоит прекратить этот разговор, Джеймс, — такие нелепые мысли лезут в голову…
Да, с делами Клаудио де Пинто следовало разобраться.
Задумавшись, Джеймс не сразу заметил, что Сара зябко поводит плечами.
— Становится прохладно? — спросил Джеймс. — Пойдем домой.
Они направились к дому, и на этот раз ее рука неуверенно легла на его локоть.
— Ты не совсем такой, каким я тебя представляла, — сказала Сара без особого энтузиазма. — Мне казалось, что ты не будешь всерьез интересоваться моими делами.
Джеймс улыбнулся.
— Это было бы глупо с моей стороны, — сказал он. — Я не думаю, что таким способом можно справиться с тобой, Сара!
— О… — Протянула она разочарованно.
Джеймс тоже почувствовал некоторую неловкость. Оба смутились. Потом она посмотрела на него снизу вверх и улыбнулась. Ее голова кокетливо склонилась к его плечу.
— Было бы интересно посмотреть, кто одержит победу, не правда ли?
— Да, правда, — согласился Джеймс с обезоруживающей мягкостью.
Сара засмеялась.
— Ты великолепен, Джи. Би., — произнесла она удовлетворенно. — Я думаю, что могу поцеловать тебя на ночь — как опекуна.