— А вот вы говорите, что Матвей это посадил Эдика на автобус, вы его сами об этом спрашивали?
Нина словно испугавшись, подняла глаза и посмотрела на Стаса с неуверенностью:
— Нет, не сама.
— А кто вам, про это сказал то?
— Так Сергей и сказал по телефону.
— А Матвей, Матвей, почему не сам — он что испугался?
Нина совсем растерялась. Руки ее затряслись.
— Точно — он испугался! Сергей сказал, что он боится со мной разговаривать! Значит, значит, он уже знал, что с Эдиком беда случилась! Нужно, нужно найти этого Матвея! И выпытать все у него!
— Успокойтесь, успокойтесь Нина, Матвей, может, и не знал ничего, вы ведь говорите, что у вас плохие отношения были, может, он действительно просто вас испугался! — успокаивал женщину Стас.
Он уже был не рад, что выдвинул эту версию.
Стас налил Нине из бутылки минеральной воды. Женщина выпила ее крупными глотками. Ее волнение постепенно стало исчезать.
— Так. Подведем итог. Понимаете, Нина — единственное, что я могу делать официально — это журналистское расследование. Но для этого мне нужно время. Поэтому давайте с вами договоримся — я сам вас найду и мы попробуем, что ни будь раскопать в этой темной истории! А сейчас я прошу меня извинить — у меня эфир и нужно работать. — виновато говорил Стас, — дайте мне ваш номер телефона и адрес — я найду вас сам в ближайшие дни.
Нина грустно улыбнулась и встала с кресла:
— Ну, что ж, я вижу мне пора, а вы мне вежливо отказали.
— Нет, что вы! Мне действительно нужно идти работать!
— Ладно, вот вам номер и адрес, но смотрите, не опоздайте! Потом будете мучаться и самое главное, что я вам не сказала! Я все ждала — говорить вам или нет. Сначала не хотела — видя ваше неверие, но сейчас решила, что скажу. Когда мы вернулись из морга, у моей двери на стене кто-то намалевал пентаграмму. Знаете, такую перевернутую пятиконечную звезду. Обведенную — кругом. Я думаю — вы знаете, кто рисует, такие символы, как вы думаете? Это случайность?
Нина протянула Стасу визитку и вышла из кабинета, не попрощавшись. Андреев остался стоять в глупой позе, размышляя над последними словами женщины. Они ему сильно не понравились. Такие символы — рисовали сатанисты.
Стас выплюнул жвачку, но ведро не попал. Она белой кляксой прилипла на стенку.
— Вот твою мать! Меткость потерял или нюх?! — спросил он сам у себя, — Где твой журналистский нюх? Стареешь, господин Андреев — стареешь!
В это время в монтажку заглянула всклоченная голова Толика Дюкова. Голова язвительно улыбнулась и спросила:
— Стас, что это к тебе за мадам приходила? Хороша! Уж, не черная вдова ли?
Андреев уже пожалел, что выплюнул жвачку в урну. Сейчас бы она могла ему пригодится.
— Да пошел ты! — прошипел он на Дюкова.
— Уже иду — на съемки поехал!
— Куда это?
— На кладбище!
— Куда?!
— На кладбище…
Редькин внимательно посмотрел на голову Дюкова. Она язвительно улыбалась.
— А ну зайди ка!
Дюков весь вплыл в кабинет. Это был толстенький маленький человек — глядя на которого, невольно начинаешь улыбаться. Настолько смешно и безобидно он выглядел. Андреев еще раз внимательно посмотрел на него:
— На какое кладбище, зачем?
— На съемки — снимать сюжет будем про вандализм.
— Что? Вы что сегодня сговорились все?! — заорал на него Андреев.
Ничего не понимающий Дюков, проблеял:
— А, что? Позвонил, какой то поп — предлагает съемки. Там вроде у него, какие то сатанисты. Могилы священников испоганили — расписали их всякой фигней.
— Что?! Ну, денек! Сатанисты говоришь, ладно, я с тобой тоже поеду!
Отец Михаил встретил съемочную группу у входа на кладбище. Он крепко пожал руку Дюкову и Стасу. Андреев уловил во взгляде священно служителя не поддельное волнение. В свою очередь отец Михаил заметил, что известный журналист тоже нервничает.
— Понимаете, это уже не первый случай, — пояснял священнослужитель, показывая дорогу к могилам.
Они шли, по протоптанной в снегу дорожке аллеи кладбища.
— До этого, все могилы, что справа от церкви — тоже измазали. Там похоронены известные до революции в городе люди — купцы, дворяне, городская знать. Ну, в общем, кто деньги на постройку собора этого давал! — отец Михаил размашисто перекрестился.
— А, сами вы то кого ни будь, подозреваете? — спросил Стас.
— Ну, кого тут подозревать будешь — никто ничего не видел! Это ведь они — эти не Христи, ночью творят! А ночью — кто тут будет смотреть?
— Странно, но ведь церковь не далеко?
— Да, но там, на ночь остаются бабки слушки — они сами то боятся, кого они тут гонять будут?!
— Так может это просто шпана какая, просто шутит кто?
— Нет, это может и шпана, но вот насчет шуток — не знаю, как знать. Что писать — не знаю. Шпана бы написала, какие ни будь маты, пошлость какую, ну или на крайний случай — Спартак чемпион, а тут! Да вы сами все увидите — вот пришли…
Отец Михаил подвел их к ряду могил. Стас внимательно склонился к надгробиям. Красная, словно кровь краска, три шестерки и какое то странное выражение — «Он не наш бог» и «наш повелитель не тот». Андреев показал на надписи и спросил у настоятеля церкви:
— А что это может обозначать?
Тот пожал плечами.
— Кто его знает?! Похоже на главы из апокалипсиса, но не точно, что — то может их сектантское! Они обычно библейские фразы на свой лад коверкают и потом по своему трактуют!
— Странное, какое то выражение! Он не наш бог! Что это кто? Игорь — ты снимай, снимай, особенно крупнячков побольше набери! — скомандовал Стас оператору.
Тот суетился с камерой, расставив штатив возле надгробий.
— Святой отец, а как вы думаете — про кого это?
— Прошу вас — не называйте меня святой отец! Это как — то звучит — по католически! Зовите лучше меня — батюшка, а то тут есть одна дама, так она меня тоже — святой отец, святой отец, а я это не люблю!
Стас насторожился. На этот раз, его «чутье» сработало:
— Какая мадам? Что за женщина, батюшка?
— Да есть тут одна сумасшедшая! Кстати! — отец Михаил покосился на оператора и поманил Стаса рукой. Тот нагнул голову, — Я хотел вам сказать, но это как то не удобно! Это не по христиански — когда нет улик! В общем, я ее подозреваю — в этом самом! — прошептал священно служитель.
— В чем? — не понял Стас.
— Ну, в том, что это она организует — эти вот богохульства! — отец Михаил кивнул на оскверненные могилы.
— Почему?
— Да потому, что я видел у нее на ногах калоши! Они были испачканы — такой же на вид краской!
Стас выпрямился и закурил. Информация его очень заинтересовала. Андреев нервно сделал несколько затяжек, затем отвел отца Михаила в сторону. Что бы тот мог раскрепостится, не смущаясь Дюкова и оператора.
— Расскажите мне об этой женщине. — попросил он отца Михаила.
Тот, перекрестившись, тихо заговорил.
— Эта Зинаида Павловна — очень странная женщина! Она буквально живет здесь на кладбище в маленьком сарайчике на окраине. Сама построила его, вернее ей кто — то помог, кто не знаю, организовала какое то добровольное общество! Называется добровольное общество охраны памятников Некрополь, чем они занимаются не понятно! Говорит, что убирают брошенные бесхозные могилки, но вот только я видел всего пару раз их за этим занятием, а так в основном — они собираются по ночам.
— Они, это кто?
— Да парни разные молодые! В основном студенты, да школьники! На вид по шестнадцать, семнадцать лет.
— А, что они делают по вечерам, чем занимаются?
— Да кто их знает! Я вот хочу все выследить. Да время не доходит. Занят. Тут еще вот — ремонт храма затеяли. В общем, вышло это как то из — под контроля!
— Странно все это, а что это за история с красными калошами?
— Да в тот день я к ней зашел, а она там банками в сарае своем гремела! Ну вот, я случайно на ноги ей посмотрел, а калоши то у нее в краске испачканы! Точно такого же цвета! Может, конечно, совпадение, но я, ее спросил. Что за краска — там в банках?! А она ответила, что кто-то ей вроде на ремонт могил пожертвовал, а я опять спрашиваю, а какого цвета краска, а она отвечает — зеленая! Понимаете, краска зеленая, а ноги то красные! Вот я грешным делом и заподозрил ее!