Но увы, беды Ясуко на этом не кончились. Несмотря на развод, Тогаси продолжал ее преследовать. Мол, взялся за ум, собираюсь работать не покладая рук, может, помиримся? – Поскольку Ясуко упорно его избегала, он начал приставать к Мисато. Подстерегал ее, когда она возвращалась из школы.
Глядя, как он кидается ей в ноги и умоляет простить, Ясуко понимала, что это спектакль, и все же в ней просыпалась жалость. Как-никак прожили вместе какое-то время, и сердце у нее не камень. В конце концов, не выдержав, она дала ему денег. Это было ошибкой. Войдя во вкус, Тогаси стал еще более навязчивым. Чем сильнее он унижался, тем более наглым становился.
Ясуко сменила место работы, переехала на другую квартиру. Бедняжке Мисато пришлось перейти в другую школу. После того как она стала работать в Кинси, Тогаси больше не появлялся. Она еще раз сменила квартиру, поступила на работу в «Бэнтэн». Прошел почти год. Она уже поверила, что навсегда избавилась от этого проклятия…
Нельзя впутывать Комэдзаву и его жену. Нельзя, чтобы об этом узнала Мисато. Она должна сама, без посторонней помощи, сделать все, чтобы этот человек больше здесь не появлялся, иначе… Ясуко, собрав волю в кулак, с тоской глядела на стрелку, ползущую по циферблату.
В назначенное время Ясуко пришла в ресторан. Тогаси курил, сидя у окна. Перед ним стояла чашка кофе. Ясуко, присаживаясь, попросила официантку принести какао. Вторая порция любого другого напитка была бесплатной, но она не собиралась засиживаться.
– Ну и какое же у тебя ко мне дело? – спросила она, с ненавистью глядя на Тогаси.
Тот ухмыльнулся:
– Не так скоро…
– У меня нет времени на пустую болтовню. Если есть дело, говори, и на этом покончим.
– Ясуко… – Тогаси протянул руку. Видимо, хотел коснуться ее лежащей на столе руки. Догадавшись, она отдернула руку. Он скривился:
– Сердишься?
– А ты как думал! Ну же, выкладывай, что это за дело такое, ради чего ты меня выслеживаешь?
– Не надо так. Разве не видишь, я пришел с серьезным разговором.
– Знаю я твои серьезные разговоры!..
Официантка принесла какао. Ясуко тотчас взяла чашку в руку. Поскорее выпить и уйти.
– Ты все еще живешь одна? – спросил Тогаси, глядя исподлобья.
– Тебя это не касается.
– Тяжело, наверное, женщине одной воспитывать дочь. С каждым годом расходы растут. А что это за работа – стоять за прилавком? Никаких перспектив. Может быть, все-таки передумаешь? Я уже не тот, что прежде.
– И что же, интересно знать, в тебе изменилось? Никак устроился на работу?
– Да, у меня уже есть на примете хорошая работенка.
– Другими словами, сейчас ты бьешь баклуши?
– Говорю же, работа есть. Начну со следующего месяца. Это новая фирма, но если дело пойдет на лад, я смогу обеспечить и тебя, и твою дочь.
– Отлично. Если тебе так подфартило, найдешь себе новую подругу. А меня, пожалуйста, оставь в покое.
– Ясуко, я не могу без тебя!
Тогаси вновь попытался схватить ее за руку, держащую чашку.
– Не трогай меня! – крикнула Ясуко, отпрянув. От толчка какао расплескалось и попало на руку Тогаси.
– А, горячо! – Он отдернул руку. Глаза его наполнились злобой.
– Не надо мне вешать лапшу на уши! Думаешь, я тебе поверю? Я уже не раз говорила, между нами все кончено, у меня нет ни малейшего желания возвращаться к прежней жизни. Неужели не понятно? Пора перестать на что-то надеяться.
Ясуко решительно поднялась. Тогаси смотрел на нее, не говоря ни слова. Избегая его взгляда, она положила на стол деньги за какао и направилась к выходу.
Выйдя из ресторана, она вскочила на велосипед и налегла на педали. Надо было спешить, чтобы Тогаси не успел ее догнать. Проехав по улице Киёсу-баси, она пересекла мост и свернула налево.
Говорить им больше не о чем, но она сомневалась, что Тогаси на этом успокоится. Наверняка вскоре вновь явится в «Бэнтэн». Будет приставать к ней, устроит в лавке скандал. Возможно, подстережет Мисато по дороге из школы. Будет ждать, пока у нее сдадут нервы. Сдадут нервы, и она даст ему денег. Все это уже проходили.
Вернувшись в квартиру, она начала готовить ужин. По сути, всего лишь разогрела остатки, принесенные с работы. Несмотря на это, ее руки то и дело замирали. В груди теснились неприятные предчувствия, мешая сосредоточиться.
Между тем Мисато пора уже было вернуться. Она посещала после занятий секцию бадминтона и после тренировки, немного поболтав с подругами, шла домой. Поэтому возвращалась обычно около семи.
Неожиданно раздался звонок в дверь. Ясуко, заподозрив недоброе, вышла в прихожую. У Мисато был свой ключ.
– Кто? – спросила она, не открывая двери. – Кто вам нужен?
После продолжительной паузы послышался голос:
– Это я.
Ясуко почувствовала, что у нее темнеет в глазах. Дурные предчувствия не обманули. Тогаси уже успел пронюхать, где она живет. Наверно, на днях проследил, как она возвращалась с работы.
Не дождавшись ответа, Тогаси стал бить кулаком в дверь:
– Эй!
Она заставила себя отпереть дверь. Но не сняла дверной цепочки.
Едва дверь приоткрылась, в образовавшейся щели показалось лицо Тогаси. Он ухмылялся, скаля желтые зубы.
– Уходи! Что ты здесь делаешь?
– Наш разговор еще не окончен. Уж больно ты вспыльчивая!
– Я же сказала – прекрати меня преследовать!
– Я всего лишь хочу с тобой поговорить. Может, все-таки впустишь?
– Нет, уходи.
– Если не впустишь, придется ждать здесь. Вот-вот подойдет Мисато. Раз не получилось с тобой, поговорю с ней.
– Оставь ребенка в покое!
– Тогда впусти.
– Я вызову полицию.
– Валяй! Сколько угодно. Разве плохо, что человек пришел навестить свою бывшую жену? Уверен, полицейские меня поймут. «Что же это вы, дамочка, своего бывшего мужа даже на порог не пускаете?»
Ясуко закусила губу. Как ни странно, но Тогаси был прав. У нее уже был опыт общения с полицейскими. И никто палец о палец не ударил, чтобы ей помочь.
Кроме того, она боялась поднимать шум на лестнице. Она вселилась в этот дом, не имея поручительства, и стоит поползти слухам о скандале, ее в два счета выставят на улицу.
– Но только чтобы сразу ушел!
– Ладно! – сказал Тогаси с торжествующим видом.
Сняв цепочку, вновь открыла дверь. Тогаси, внимательно осматриваясь, скинул ботинки. Квартира двухкомнатная. Сразу за прихожей – комната в традиционном стиле, крытая циновками, к ней справа примыкает маленькая кухонька. В глубине еще одна комната, также крытая циновками. За ней – балкон.
– Квартирка маловата и обшарпана, но в общем ничего, – сказал Тогаси, бесцеремонно засовывая ноги под обогреватель «котацу»,[2] установленный посреди комнаты. – А что это тепла нет?
Не спросив разрешения, вставил штепсель в розетку.
– Можешь трепать что угодно, я тебя насквозь вижу, – сказала Ясуко, продолжая стоять, – ты пришел за деньгами.
– Ну вот еще! Что это ты вздумала!
Тогаси достал из кармана джемпера пачку сигарет. Щелкнул дешевой зажигалкой и, затянувшись, огляделся по сторонам. Должно быть, заметил отсутствие пепельницы. Перегнувшись, вынул из мусорного мешка пустую банку и стряхнул в нее пепел.
– Деньги – это единственное, что тебе от меня нужно. Разве не так?
– Ну что ж, если ты так уверена, пусть будет по-твоему.
– Денег ты от меня все равно не дождешься. Поэтому уходи, и чтоб я тебя больше не видела!
Ясуко еще продолжала говорить, когда дверь распахнулась и вошла Мисато. Она была в школьной форме. Заметив, что в квартире кто-то посторонний, она замерла. А как только увидела, лицо исказилось страхом и отчаянием. Из руки выпала ракетка для бадминтона.
– А, Мисато, привет! Давненько не виделись! Как ты вытянулась! – развязно заговорил Тогаси.
2
Котацу – традиционный японский обогреватель. В современном варианте представляет собой низкий столик с электронагревателем и прикрепленным по краям одеялом, под которое сидящие засовывают ноги