И Такеши уступил просьбе…
***
Часа через два компания закончила пирушку и разошлась. Такеши простился с друзьями, сел в такси и поехал на съемную квартиру, обставленную в европейском стиле.
В такси изрядно выпившего Такеши сильно укачало, хотя изо всех сил старался вести себя благопристойно, следя за своим языком, чтобы не сболтнуть чего лишнего водителю.
Он едва держался на ногах, когда предстал перед дверью своей квартиры и пытался попасть ключом в замочную скважину.
С трудом открыв ее и бросив наспех: «Тадаима! (А вот я и дома)», мужчина чуть ли не бегом устремился в туалет, совмещенный с ванной комнатой. Торопился так, что даже не переобулся, нарушив тем самым одно из обязательных правил – использовать специальные туалетные тапочки. Впрочем, он едва успел: рвотные спазмы согнули тело пополам, а желудок заставили вывернуться наизнанку.
После рвоты заметно полегчало. От помятой и запачканной одежды пришлось избавиться, забросив ее в корзину для грязного белья. Умываясь, Такеши старательно избегал смотреть в зеркало, что висело на стене как раз над раковиной. Стыд мешал взглянуть на свое отражение. Прохладная вода помогла ненадолго взбодриться. Вытерев мокрое лицо полотенцем, мужчина вышел из ванной комнаты, держа в руке снятые туфли. Затем вернулся в коридор и положил обувь возле порога на специальный коврик. Последнее, на что хватило сил – дойти нетвердой походкой до постели и лечь спать…
***
Пронзительный писк электронного будильника ворвался в сознание колючими иголками, пронзая каждую нервную клетку и вызывая невыносимую боль в голове. Такеши с трудом поднялся и сел на край кровати. Протер глаза, следом виски.
– Вот и утро… – пробормотал мужчина и коснулся щеки.
Колючая щетина неприятно царапнула подушки пальцев.
– Нужно побриться…
Тяжело вздохнув, мужчина встал и направился в ванную комнату.
Через час гладковыбритый и заметно посвежевший Такеши надел чистый костюм, привычно повязал галстук и поспешил в клинику…
***
Токио медленно просыпался…
Люди огромного мегаполиса, словно потревоженные муравьи разворошенного муравейника, высыпали из домов и суетились на улицах города, создавая деловитые оживленные снующие толпы. Давка и толчея ожидала и тех, кто пользовался общественным транспортом и метро. Таков уж час пик – все спешат кто куда по своим делам. По давней повсеместно укоренившейся традиции люди старались прийти на работу пораньше.
Сотрудники хирургического отделения одной из больниц Токио, где и работал Такеши, не стали исключением из этого правила. И теперь, готовясь к плановым операциям, каждый на своем рабочем месте выполнял свои повседневные функциональные обязанности согласно должностным инструкциям.
Доктор Миядзаки Такеши сидел в ординаторской и настраивался на предстоящую операцию, скрывая от всех приступы головной боли.
«Эх, зачем только поддался на уговоры? – корил себя мужчина, понимая, что вчера на встрече с друзьями выпил лишнего. – Ладно, справлюсь. Не в первый раз скальпель в руки беру… Так… Кто у меня первый?».
Мужчина взглянул на лежащие перед ним на столе бумаги.
– Так-так… Женщина… Ага… Возраст… Понятно… – бормотал себе под нос Такеши, читая записи. – Удаление воспаленного аппендикса… Проще простого…
Прикрыв глаза, хирург вспомнил, как еще в прошлом месяце собрал буквально по кусочкам покалеченную ногу одного мужчины, пострадавшего в ДТП. Так что справиться с этим заурядным случаем ему ничто не помешает.
Такеши самодовольно улыбнулся. Невольно всплыло перед глазами лицо отца, который гордился своей профессией и с ранних лет прививал сыну любовь к медицине. В семье даже ходило поверье, что один из дальних предков некогда лечил самого императора, будучи придворным лекарем.
Младшие и средние классы Миядзаки провел в стенах одной из престижных школ (в ней в свое время учился и его отец). И день за днем, постигая науки, приближался к заветному желанию – стать выдающимся врачом и превзойти отца.
Парню во многом повезло. Помимо собственного трудолюбия и старания, семья вложила немало сил и средств в обучение юноши. В итоге он окончил школу с наилучшим результатом.