Отец послал Миядзаки учиться на хирурга в США. Так Такеши впервые оказался за рубежом.
Другая страна, чужая культура, но вместе с тем новые возможности и перспективы. Однако учеба практически не оставляла свободного времени, как и шансов на успешную личную жизнь. Короткие интрижки не в счет.
И вот годы спустя, уже став доктором, Такеши – восходящее светило медицины и гордость семьи – возвратился на родину…
***
Мужчина тщательно мыл руки. За годы практики все действия дошли до автоматизма. Тело действовало словно само по себе. А в это время память безмятежно плавала в потоке образов прошлого...
– Господин Миядзаки… Господин Миядзаки…
Где-то на периферии сознания Такеши услышал настойчивый голос медсестры. Мужчина встряхнул головой и вернулся в реальность, а вместе с ней возвратилась и головная боль.
– Господин Миядзаки, извините, что беспокою, – в легком поклоне произнесла женщина. – Вас что-то тревожит?
– Что?.. Все хорошо… Просто задумался, – поспешил оправдаться Такеши, виновато улыбаясь. – Так что это вы простите, что заставил себя ждать…
Затем миловидная женщина помогла хирургу надеть на лицо защитную маску, перчатки, и мужчина вошел в операционную.
Перекинувшись с коллегами короткими фразами, доктор Миядзаки склонился над пациенткой. Осмотрел ее.
– Что ж… Пожалуй, начинаем, – уверенным тоном объявил хирург и кивнул анестезиологу…
***
Похмелье напрягало, мешало сосредоточиться, но доктор Такеши все равно продолжал оперировать пациентку.
Наконец операция закончилась, и наступила небольшая пауза перед следующей. Уставший Такеши вернулся в ординаторскую. Тут он мог передохнуть и насладиться ароматным кофе. К нему он пристрастился за время учебы в Америке. Крепкий, чуть горьковатый – он бодрил, придавал ясность мышлению.
Затем к операции стали готовить очередного больного…
***
Однако вскоре всех работников больницы потрясла новость: умерла выписанная пациентка.
В ходе проведенного расследования установили, что гибель женщины произошла из-за заражения крови. В теле забыли обычный ватный тампон. Он и повлек за собой внутреннее воспаление брюшной полости. К сожалению, больная спохватилась слишком поздно, и спасти ее не удалось…
А вину в произошедшем возложили на хирурга, проводившего операцию. Им был Такеши…
Полиция арестовала доктора Миядзаки прямо на рабочем месте. Мужчина, раздавленный осознанием тяжести совершенного проступка, не сопротивлялся и полностью признал свою вину. Неизвестно, какому наказанию подвергли бы Такеши во времена его легендарного родственника, а в наши дни его приговорили к тюремному заключению.
Так успешная карьера доктора Миядзаки Такеши завершилась, толком не начавшись, а жизнь пошла под откос.
***
Отбыв положенный срок, Миядзаки Такеши покинул стены исправительного учреждения, измученный физически и сломленный морально.
Он словно в аду побывал. Каждое действие, каждый шаг – будь то прием пищи или сон – контролировали бдительные охранники. Повседневная жизнь заключенного ограничивалась целым сводом правил и предписаний. Поблажек не делалось. За малейший проступок, пусть даже самый незначительный, заключенного незамедлительно ожидало жестокое наказание. И быть избитым охраной пугало обитателей тюрьмы куда меньше, чем угроза загреметь в карцер.
Не избежал его и Такеши. Во время обеда он поднял взгляд от еды и посмотрел на сидящего перед ним заключенного. За что и провел следующие пару дней в карцере, сидя лицом к двери в тесной комнате без окон, подогнув ноги под себя и боясь пошевелиться.
Время тогда для Такеши просто остановилось и превратилось в вечность...
И вот, наконец, весь этот кошмар закончился. Опостылевшие тюремные стены остались за спиной, и Такеши обрел долгожданную свободу. Но она не принесла ему и толики радости…
Семья Миядзаки жила в старинном особняке на окраине Токио. Вокруг самого дома, где сменилось не одно поколение предков Такеши, расположился декоративный сад, скрытый за невысоким забором из каменной кладки. На входе стояли массивные деревянные ворота с фигурной резьбой. Постаревшие брусья слегка рассохлись и потрескались в нескольких местах, но это придавало им большую ценность и исторический колорит.