***
В лунном свете ее тело казалось сделанным из жемчуга.
- У тебя такая чистая кожа. Ни одной татуировки, - прошептал он, выводя пальцем замысловатые завитушки вокруг ее сосков.
- Ненавижу, - поморщилась Юля. – Как с клеймом ходишь. Потом еще вывести невозможно.
- Ты редкость.
- Да, у нас все девки себе руки, ноги и жопы искололи. Кто цветочек, кто зайчика. Птичек, бабочек. Одна себе хохломскую роспись во всю ляжку устроила. От иностранцев отбоя не было. И ладно бы еще разбирались, что колят и куда. Любая татуировка что-то означает. Знаешь об этом? Например, узор на пояснице – «я люблю трахаться раком». Бабочка на лобке – «даю бесплатно». А стрекоза – «сидела в женской колонии».
Иван рассмеялся.
- Сочиняешь.
- Не. Старая воровская традиция. У нас случай был. Зашел старый вор услугами попользоваться, взял одну такую татушку. Что хотел получил, а платить отказался. Говорит, у тебя батерфляй на манде, какие бабки? Ты же из любви к искусству. А бывает наоборот. Сделает какая-нибудь девственница у себя на руке фею с крылышками. Типа, мультик посмотрела, понравилось. Красиво же. А урки увидят, даже цену спрашивать не будут, сразу по кругу пустят. Скажут, у тебя же на руке все написано. «Шлюха с опытом, работаю круглосуточно».
- Откуда ты все это знаешь?
- У папаши пять ходок было. Учил. Пока кони не двинул и меня в интернат не определили.
- А на груди кто-нибудь у вас татуировку делал? Да так, чтобы вся грудь была в татуировке?
Юля задумалась.
- Не припомню. Сиськи наш главный рабочий инструмент. Зачем его уродовать?
Она перевернулась на бок, показав ему белый круглый зад. Протянула обижено:
- Так и знала, что ты не ко мне пришел. Опять что-то вынюхиваешь.
Он примирительно поцеловал ее в спину.
- Как только тебя увидел, сразу понял, что пришел именно к тебе. Да и почему бы не совместить приятное с полезным?
Она вдруг резко села, подтянув под себя ноги.
- Вспомнила! Татуировка на груди. Была одна девка. Давно, несколько лет назад, я тогда только работать начинала. У нее была даже не татуха, а какая-то куча разнообразных шрамов. На груди, плечах, боках, животе. Тонкие шрамы, широкие, длинные, короткие. Глубокие и не очень. Даже смотреть было противно. Говорили, что она сама себя ножом резала. А потом паяльником прижигала. Представляешь?
Иван молча кивнул, боясь спугнуть удачу.
- Я бы с таким уродством не то что на работу, на улицу бы не выходила. А она ничего, на подиум, на шест, в приват. А главное, мужики за ней в очередь стояли. Чего она там с ними вытворяла – понятия не имею.
Юля замолчала.
- И что потом?
Она хихикнула.
- Никогда не догадаешься. Бросила стриптиз и устроилась наемником в частную военную компанию. Уехала в Африку бошки неграм отстреливать. И там пропала. Наверное, негры ей самой башку отстрелили. Оторванная девка была. Если ей клиент не нравился, она его собственноручно на улицу выкидывала.
- А лицо ее помнишь?
Юля задумалась.
- Смутно. Скорее не помню. Лицо как лицо. А что? На опознание потащишь?
- Не бойся. Не потащу. Так как говоришь ее звали-то?
***
- Политов, ты опять сбрендил? Шесть утра. Если ничего важного, я тебя урою.
- Пять лет назад наша камуфлированная подопечная работала стриптизершей в клубе. И у нее было погоняло. Хелли.
- Прекрасное достижение. Ты вывел ее на чистую воду. Дело можно закрывать.
- В основном стриптизерши берут себе прозвища, фонетически схожие с их настоящими именами. Хелли – вряд ли исключение. Значит, есть всего два варианта. Либо Хельга. Либо Хелена. То есть или Ольга, или Елена.
- А может это производная от английского «хелл», и тогда ее могут звать как угодно. Хоть Ефросиньей. Что-нибудь еще?
- После стрипклуба она завербовалась в одну из ЧВК и получила контракт в Африке.
- А вот это уже кое-что. Сведения достоверные? Кто источник?
Иван промолчал.
- О боже, - Усманов расхохотался. – Только не говори мне, что всю ночь пялил одну из профессорских пташек! Дело, конечно, хозяйское…Но тут такое! Ладно… Ой… - он закончил шмыгать и хрюкать. - Если инфа верна, то мы ее найдем по базе частников. Это всё?
- Пока да, - сухо сказал Иван.
- У меня для тебя тоже кое-что. Я нашел того следака. Старый пень давно на пенсии, но вроде соображает. По телефону наотрез отказался разговаривать, когда я намекнул, о чем речь идет. Короче, он тебя ждет сегодня к обеду. Адрес я тебе скину. Разговор запишешь, отошлешь мне. Все понял? Давай.
Усманов отключился.
***
Михаил Федорович Ромм, старший следователь районной прокуратуры в отставке, жил в скромной маленькой квартирке, в рабочем районе, в тех двухэтажных старых домах, что строили после войны пленные немцы.