- Извините, профессор, но вы сами виноваты.
- Да-да, я знаю, что вы думаете. Старому козлу захотелось молодого тела. Поделом. Самое смешное, что я ее тогда даже в какой-то мере оправдывал. У нее была сложная ситуация. Проблемы с ребенком.
- Какие?
- Забрали в детский дом. Она сама была на грани нервного срыва. А после того, как пацана избили…
- Избили?!
- Да. Он сбежал из интерната, пошел искать маму. Представляете? Пятилетний. Маму не нашел, зато попался на глаза каким-то малолетним отморозкам. Они затащили его в ближайшие развалины и там долго издевались. Она тогда всю ночь ревела и причитала, что ублюдки его изнасиловали. У нее был какой-то бзик на сексуальное насилие, ничего хуже она не представляла. На утро мы даже поехали на место преступления, но там конечно никого не было.
- Где это случилось?
- Заброшенное здание мукомольного завода рядом с метромостом. Знаете, наверно. Сейчас оно снесено наполовину, а тогда было довольно жутким местом. На следующее утро она опять туда поехала, без меня. И через день тоже. Это превратилось в ритуал. Я подумал, что она сбрендила. А через пару дней случилось то, что случилось. Больше я ее не видел. Если, как вы говорите, она хотела меня убить, значит за десять лет она окончательно свихнулась.
- Когда, говорите, это было?
- Осень 2010. Сентябрь, кажется. Поднимите архивы, там наверняка есть нападение на пятилетнего ребенка.
Она сдвинула дверцу следкомовского минивэна.
- Обязательно, профессор. Спасибо за информацию.
- Кстати, Маша, я могу попробовать найти фамилию. У меня в бумагах ее зачетка завалялась. Это на случай, если с архивами не повезет.
- Буду крайне признательна, - она официально улыбнулась и сказала водителю: - Поехали.
***
- Мария Александровна! Может не стоит туда с одной рукой-то соваться?
Водитель даже вылез следом, когда увидел куда она направляется.
- Не боись, Михалыч. Я на минутку. Только посмотрю и сразу обратно.
Грязно-красная громада давно заброшенного мукомольного нависала над ее головой, как паропанковская крепость. Выстроенный сто лет назад в английском стиле, он уже почти полвека не работал и медленно разрушался. Гигантские окна были наполовину разбиты, наполовину заколочены. Все было покрыто таким толстым слоем пыли и грязи, что они казались вечными. Номинально он кому-то принадлежал и даже охранялся, но на деле это место давно облюбовали любители заброшек и романтики тлена.
Бетонный забор был сплошь изрисован граффити и наркоманскими тегами. Маша прошла вдоль него, пока не увидела знакомый шифрованный тег «вход здесь».
Между забором и ржавыми железными воротами была едва заметная щель, прикрытая куском жести. Маша боком пролезла внутрь и еще долго отряхивала форменную юбку, разглядывая территорию.
Территория была как после бомбежки.
Канавы, рытвины, груды битых кирпичей и строительного мусора. Какие-то недостроенные или наоборот полуразрушенные стены. В главном здании было семь этажей, но этажи эти были по пять метров, из-за чего строение выглядело подавляюще гигантским.
Никого видно не было, но ощущение, что за ней наблюдают, не покидало.
Маша быстро прошмыгнула к едва заметному входу.
Внутри были те же мусор, пыль, грязь, вселенское запустение, к которым добавились рухнувшие перекрытия и выломанные оконные рамы.
Узкая лестница без перил привела ее к длинному залу высотой в два этажа. Раньше здесь стояло какое-то оборудование. Теперь от него остались металлические пандусы и бетонные постаменты. Потолок поддерживал лес толстенных кирпичных столбов. В углу были свалены картонные коробки и тряпье. Рядом чернело давно потухшее кострище. Судя по тусклому граффити на стенах, здесь некогда тусовались давно вымершие готы.
Маша медленно двигалась из зала в зал, из комнаты в комнату, с этажа на этаж. Все было однообразно и запущено.
Она сама не понимала, что здесь делает, что ищет. Здание подавляло. Было пугающе гулким. Любой шорох разносился по анфиладам и заставлял замирать.
Когда она поняла, что уже давно слышит за спиной осторожные шаги, то застыла на месте и медленно повернулась.