- Когда он нужен, его никогда нет… Вот оно!
Маша выудила из стопки распечатку фотографии.
- Кто это? – спросил Егорьев подходя ближе. – Еще один бедный ребенок?
- Да. Одна из жертв, чьи кости нашли в подземелье. А теперь сравни, - Маша раскрыла фотоальбом и ткнула пальцем в фотографию.
Воеводин всмотрелся.
- По-моему одно лицо.
- По-моему тоже. Но этого не может быть!
- Почему?
- Я виделась с его матерью, Ксенией Романовой, - она показала на распечатку. – Она совершенно не похожа на Ольгу Воеводину. Ничего общего. Та – яркая красавица с точеным личиком и миндалевидными глазами. А эта – серая мышь, пройдешь мимо – не заметишь.
- И что это значит?
- Понятия не имею. Где-то мы что-то упускаем. С другой стороны, мне не дают покоя аналогии. Свечки и фотографии на заброшенном заводе абсолютно точно напоминают свечки и фотографии в квартире Романовой. Будто один человек устраивал. Как такое может быть? Разве что… - Она схватила трубку. - Позвоню-ка я сутенеру.
- Оу, - поднял брови Егорьев. – У тебя есть сутенер? Неужели такая маленькая зарплата?
- Да пошел ты!.. Алло! Мотя?
Сквозь хрип в трубке донесся голос Моти.
- Мария Александровна! Дорогая! Вы передумали насчет канадца? Я счастлив. Я показал ему вашу фотографию. Он очарован, влюблен и готов вылететь ближайшим рейсом, как только снимут ковидные ограничения!
- Подождите, Мотя. Забудьте про канадца. Я к вам по тому же вопросу. Скажите, среди постоянных клиентов Хелли был пластический хирург?
- Э-э… Да. Насколько помню. Прекрасный доктор. Творил чудеса. Мы его так и звали – Чудоктор. Превращал пастушек в королев.
- А королев стало быть в пастушек.
- Э-э. Вряд ли. Зачем это ему?
- Неважно. Спасибо, Мотя. Вы даже не представляете, как помогли следствию. Канадцу своему передайте, пусть в другом месте широкие бедра ищет. Говорят, в Бразилии они в большом ассортименте.
Маша хлопнула телефон об стол.
- Она сделала пластику. Превратила себя в серую мышь. Егорьев, поздравь меня. Кажется, я нашла нашу камуфлированную.
***
Допрос 8. То же время.
- Скажите, гражданин Родионов, зачем вы открыли детский дом? У вас ни педагогического образования, ни навыков. Ни даже особого желания возиться с детьми. В вашем досье сказано, что детей вы иначе как спиногрызами и личинками и не называли. Откуда такой внезапный интерес?
- От размышлений. Дети это будущее нации. Сейчас ими занимается только либерда и педерасты. Мы проигрываем битву за мозги молодняка. Любой националист с головой на плечах должен понимать, что главная работа заключается не в том, чтобы выпускать газетенки и бить нацменов. Главное – это будущие поколения. Я это понял и решил попробовать.
- И сосредоточились на детях с отклонениями или, как сейчас говорят, с особенностями развития?
- Да говорите прямо, ненавижу это западное лицемерное говно. У меня были дауны, шизофреники, олигофрены, просто агрессивные и депрессивные. Всякие. Национализм как идея не терпит отклонений. Нация должна быть здоровой и чистой. Это аксиома. Отклонения можно уничтожить, как проповедовал тот же Гитлер. Или лечить. Я пытался лечить.
- Не слышал, чтобы даунизм лечился.
- Вы много не слышали. Существует экспериментальное лечение.
- Вы про лаборатории «Медтеха»?
- Да. Вы не представляете на что они были способны. На моих глазах ребенок, который всю жизнь был идиотом и не мог связать пары слов, начинал общаться вполне сносно для своего возраста. Они поднимали на ноги колясочников. Лечили шизофреников. Не удивился, если и даунов бы излечили.
(шуршание бумаг)
- Для протокола. Подозреваемому показывают фотографию мальчика примерно пяти лет. Вы узнаете его?
- Да. Это Коля Романов. Воспитанник нашего детского дома.
- Что с ним случилось?
- Он сбежал. Был пойман бандой малолетних мигрантов. Избит и изнасилован.
- Как вы отреагировали на этот случай?
- Как нормальный гражданин. Написал заявление вам, господа полицаи. Но пришла диаспора и занесла вам деньги. Поэтому искать ублюдков вы не стали и даже дело не завели.
- Разговор записывается, гражданин Родионов. Ваши бездоказательные обвинения могут сыграть вам плохую службу.
- Ну да, конечно. Короче, после того, как я понял, что на полицию надежды нет, я решил вопрос своими силами.
- Это как?
- Мои люди нашли всех этих мразей и кастрировали. Одного пришлось снимать с поезда Москва-Ташкент.
- Вы понимаете, что признаетесь в совершении преступления?