Он положил руку ей на бедро.
- Ладно. Завтра у них какое-то испытание. Гляну. И буду думать. Может рапорт генеральному прокурору сочиню.
Снова притянул к себе.
- Забудь обо всем, - прошептала она. – Здесь только мы.
***
В узкое окно можно был разглядеть лишь грязный захламленный двор и покрытый травой склон холма, на котором белела маленькая арка входа в очередную штольню.
- Давай я с тобой пойду, - сказала Юля. – И подружек возьму. Их хлебом не корми, дай пострелять.
Иван обернулся, скользнул взглядом по ее гибкому обнаженному телу.
- Нет. И так слишком много детей погибло.
Она засмеялась и накинула одеяло.
- Нахал! Я не ребенок.
- Уверена?
- Могу еще раз доказать, - она игриво изогнулась.
Он грустно улыбнулся.
- Утро уже. Мне пора. Расскажи снова, как туда добраться.
***
Кравец минут пять сидел неподвижно, уставившись в экран планшета.
Наконец, решился и тронул кнопку вызова.
На экране возникла эмблема закрытой связи.
- Ну что у тебя? – послышалось из динамиков.
- Все готово.
- Они не догадываются?
- Не думаю.
- Что это за ответ, подполковник? Что значит «не думаю»? Отвечай по уставу. Они не догадываются?
- Никак нет.
- Вот, другое дело. Можешь считать разрешение на проведение операции у тебя в кармане. О результатах доложишь лично. Отбой связи.
Экран погас.
Кравец шепотом выругался, взъерошил волосы на голове и захлопнул крышку планшета.
***
Было восемь утра, когда Маша добралась до хрущовки, где жила Ксения Романова. Она же Ольга Воеводина. Она же Божья Странница. Она же проститутка Хелли. Она же Номер Третий.
СОБР толпился за ближайшим углом в количестве трех машин и двадцати бойцов.
Рядом стоял и курил Егорьев.
- Что с ордером? – спросила Маша.
- Получен. Ты не представляешь, как это муторно – выбивать из прокурорских ордера ранним утром, когда просыпаются только петухи на зонах.
- Представляю.
Она оглянулась на хрущовку.
- И все равно надо было ее вчера брать.
- Без ордера? – спросил Егорьев.
Маша не ответила.
Подбежал командир собровцев, доложил обстановку, сказал «объект на месте».
- Откуда знаете, что на месте?
- Наблюдение ведем из дома напротив. Шторы на окнах плотные, так что выводы делаем на основе косвенных данных. Свет в квартире погас в районе одиннадцати вечера. Зажегся на кухне в шесть сорок пять. Горит до сих пор.
- Ясно, - сказала Маша. – Не будем терять время. Работаем.
Командир отбежал обратно к своим.
Бойцы разделились на две группы и засеменили к подъезду.
***
- Ольга! Открывайте. Мы знаем, что вы дома.
Ноль реакции.
Маша подождала еще, склонив голову к косяку и прислушиваясь. Потом отошла в сторону и махнула рукой.
К двери подскочили двое бойцов с тараном.
Дверь вышибло с первого же удара. Собровцы ринулись внутрь и шумно разбежались по квартире.
Маша зашла следом.
Здесь все было как в прошлый раз. Фотографии на стенах, свечи, ароматические палочки.
- Первое помещение – чисто! – Донеслось из комнаты.
- Второе чисто! – Из кухни.
Маша прошла по квартире.
Все было аккуратно прибрано, постель заправлена, вещи уложены, посуда помыта. Только на кухонном столе стояла бутылка коньяка с пустым бокалом. Словно предложение выпить.
- Ее здесь нет, - виновато сказал командир СОБРа.
- Да неужели? А как же свет в комнатах?
- Там программируемое реле установлено. Свет включался и выключался по графику.
- Ясно. Вызывайте криминалистов. Пусть все здесь вверх дном переворачивают.
Она уже хотела уходить, когда заметила то, что заставило ее задохнуться.
С дверцы холодильника на Машу исподлобья смотрела ее дочь.
Это был обрывок групповой фотографии, той самой, с лыжами и сноубордами. На этот раз на ней была только Настя. Обрывок висел в самом центре дверцы, как мишень.
Маша сняла фото и перевернула.
На обратной стороне был от руки написан адрес в даркнете.
И приписано: «Приходи одна».
***
Аудиозапись с камеры оперативного наблюдения. Локация – отель «Шератон». Перевод с английского.
- Я не понимаю, зачем нас привезли в эту дыру? Нельзя было устроить испытания где-нибудь поближе к Европе?
- Насколько знаю, было распоряжение с самого верха. Вроде бы русские поставили такое условие. Где изобрели, там и пробуем.