- Думал, по телефону поговорить, - сказал Иван. – Позвонил в деканат. Ну и… Пришлось сюда заявиться. Извини.
Садовский подозрительно прищурился.
- И что тебе сказали в деканате?
- Что-то про больницу, куда тебя забрали прямо с лекции. Как здоровье, кстати?
Садовский крякнул.
- Отлично здоровье. Приврали, как всегда.
- Что, не было больницы? А почему тогда…
Садовский засуетился, опустив голову, взял чайник, плеснул воды в стакан.
- Палыч, - сказал Иван, внимательно за ним наблюдая. – Только не говори, что опять какой-нибудь первокурснице под юбку залез. Тебя же предупреждали.
- А тебе-то что? – огрызнулся старик. – Ты свалил и, будь здоров. Предупреждали они. Может, это была любовь всей жизни? А они со своими инструкциями… Э-эх!
Он достал из холодильника бутылку водки.
- Будешь?
- То есть не было больницы.
- Была. Забирали. Не с лекции, но почти, - он разлил водку по стаканам. – Ладно. Дела минувшие. Вряд ли ты сюда проведать старика заявился. Говори, зачем пожаловал.
Иван раскрыл папку и бухнул ее на стол.
- Адрес электронной почты. У меня стойкое впечатление, что он старый и я его видел, еще тогда, аспирантом. Кому он мог принадлежать?
Садовский нацепил очки и вгляделся.
- Ну, то что после «собаки», это точно новое. Наверное, они как всегда провели конкурс на самую дебильную аббревиатуру.
- Я про начало.
- KIR? – старик нахмурился. – Не припомню такой почты. Может какой-нибудь античник своего любимого царя в адрес засунул?
- Или кафедра истории религии?
- Не было такой кафедры. Была религия и культура. А к чему все эти глупые вопросы? Напиши письмо, пусть ответят, кто такие.
- Нельзя туда письма писать, Палыч. Это уголовное расследование.
- Чего?! - Садовский вытаращил глаза поверх очков.
- Уголовное расследование. Я, Палыч, теперь частный детектив.
- Ох ты, говна пирога. Частный детектив. Все по профессиям, значит, скачешь. А потом куда? В шахтеры? Извини, парень, не знаю я никакого Кира. Не помогу.
Садовский перелистнул страницу.
- А это что?
Фотография тайнописи на груди убитого гастарбайтера была настолько четкой, что выжженные символы казались выпуклыми.
Садовский медленно поднял голову.
- Откуда это у тебя?
- Ты знаешь, что здесь написано?
- Что написано не знаю… Но шифрование, надо сказать, презабавное.
- Есть еще два образца, - сказал Иван и достал смартфон.
Садовский долго сидел, сличая знаки на идоле, гастарбайтере и в книге. Потом вскочил, схватил стремянку и полез на стеллаж. Достал оттуда увесистый том и раскрыл его на середине.
- Вот! – торжественно провозгласил он, указав на похожие символы, набранные в таблице убористым шрифтом. – Здесь было применено двойное шифрование. И использованы сразу два алфавита. Греческие буквы в византийском варианте и древнепермский полуустав. Очень заковыристая штука. Даже не припомню, чтобы я такое прежде видел.
- Ты сможешь это расшифровать?
Садовский посмотрел на него укоризненно.
- Чему я тебя учил десять лет, бестолочь? Чтобы разгадать шифр, нужен ключ. У тебя есть ключ?
- Нет.
Садовский развел руками.
- Тогда ты можешь хоть до посинения буквы подставлять. Ничего не получится, - он снова водрузил очки на нос и склонился над бумажками и смартфоном, бормоча: - Но какая же интересная штука…
- Палыч, ты на трупы смотришь, - сказал Иван.
- Что? – вскинулся тот. – Да-да. Конечно. На трупы… - он показал на экран смартфона. – А это не трупы. Это какая-то книга. Ключ может быть в книге. Где она?
- В том-то и проблема, - сказал Иван. – Книги нет. Попала к каким-то сектантам, и они ее спрятали.
Он пролистнул экран к фотографии с загадкой.
Садовский долго вглядывался в четверостишье и лицо его вытягивалось.
- В красной башне книгу найдешь, - задумчиво повторил он. - Слушай, Ваня. Я, кажется, знаю, где эта твоя красная башня.
Глава 9. Больница
- Совсем с ума сбрендила?
Маша сгорбившись сидела за компьютером и рылась в ведомственном архиве.
Усманов бросил на ее стол блокнот.
– Может ты ему и материалы дела в клювике принесла?
Маша криво усмехнулась.
Усманов со стоном рухнул в кресло.
- Только не это. Двести восемьдесят пятая. Злоупотребление. С отягчающими.
- Он не убийца, - глухо сказала она, не отрываясь от экрана. – И его никто не исключал из следственной группы. Поэтому никакого злоупотребления. Чушь не неси.