- Убийца Салимова – кто-то из нацистов. Он наверняка пойман. Их крутили, когда я уезжал. А убийца Родионова где-то здесь. Он не мог далеко убежать. Сюда срочно нужны человек двадцать, оцепить район, прочесать развалины и…
- Нереально, - перебил его Садовский. – Здесь масса выходов в штольни, а там километровые тоннели во все стороны. Ваши двадцать человек как мертвому припарки.
- Где ты его потерял? – спросил Воеводин.
- Здесь, - буркнул Усманов. – Рядом.
- Здесь никого не было. Мы уже битый час настенную живопись разглядываем. Я постоянно на связи… Да опустите уже руки, идиоты! У меня перед глазами все трясется. – Воеводин отвернулся и рявкнул кому-то в сторону. – Группу на выезд, живо! – Снова уставился в камеру. – Тут езды минут пять-десять. Встретишь, все расскажешь. И пусть штольни посмотрят, насколько возможно.
- Есть!
- А вы с каракулями продолжайте разбираться. Заснимите там все и мне в отчет.
Иван кивнул.
- Пусть фонарей привезут! – крикнул Садовский. – Надоело с факелом ходить, как в средневековье. А телефоны быстро садятся.
Экран погас.
- Если он ушел в штольни, то его уже не догнать, - сказал Иван, убирая планшет. – Но в этом есть и хорошая новость
- Да неужели? – изумился Усманов.
- Все взаимосвязано. Эти рисунки, - Иван кивнул на стены. – Площадка, где был установлен идол. Она прямо у нас над головами. Теперь этот твой бугай. Мы на правильном пути.
- Причем здесь рисунки? – Усманов непонимающе оглядел стены.
- Они – тоже шифр, - сказал Садовский. - Послание одной малоизвестной секты. Послание старое, но каким-то образом связанное с нынешними убийствами. Судя по этому.
Он ткнул факелом в участок стены с размашистой непонятной надписью.
- Те же символы, что и на идоле и теле гастарбайтера, - пояснил Иван. – Возможно, резчик отсюда их и копировал.
- Что они означают? – спросил Усманов.
- С этим еще надо разбираться. Как и с рисунками.
- Как вам удалось выйти на это место?
Он с подозрением разглядывал то одного, то другого. Иван был как всегда хмур и небрит. Профессор, которого Усманов видел второй раз в жизни, весел и воодушевлен.
- Товарищ Куйбышев помог, - сказал Садовский.
- Кто?
- Куйбышев. Валериан Владимирович. Пламенный большевик-ленинец.
- В другом схроне секты мы нашли его фотографию, - сказал Иван. – Вроде бы незначительная деталь, но сектанты ничего не делали просто так. Мы решили, что это указатель.
Он замолчал, разглядывая очередной рисунок, где была изображена какая-то адская птица, сидящая на горе.
- Ну? – нетерпеливо сказал Усманов. – Указатель куда?
- Сюда. На эти развалины. Раньше здесь была Куйбышевская водонапорная станция.
- А. – Усманов покивал. – Ясно.
Ничего не было ясно. Методы Политова казались ему изощренным мошенничеством.
Иван достал смартфон и защелкал камерой.
- Кстати, - повернулся Садовский. – Почему вы его кожаным буратиной назвали?
- Кого? – не понял Усманов.
- Бугая вашего.
- Маска у него была. С длинным носом. Даже не носом, а скорее клювом. И плащ из чего-то очень плотного и лоснящегося. То ли кожи, то ли резины.
Иван внимательно посмотрел на него.
- Тебе не показалось, что он больше похож на чудовище, чем на человека?
- Не показалось. У меня нет привычки напиваться до чудовищ.
- У него было какое-то оружие? – спросил Садовский.
- Только палка, - нехотя ответил Усманов. – Длинная. С крюком.
- Палка - это интересно, - пробормотал профессор и вернулся к рисункам.
Сверху донесся приближающийся вой сирен.
- Пойду встречу, - сказал Усманов. – Смотрите не пропустите какую-нибудь особо важную мазню.
Он нырнул в узкий проход.
***
Иван посмотрел на Садовского.
- Кожаный буратино с длинным клювом?
Профессор хмыкнул.
- Наш бравый следователь столкнулся с каким-то реконструктором. И я, кажется, знаю, кого тот косплеит. Здесь даже было что-то похожее…
Он прошелся вдоль стены по кругу, всматриваясь в рисунки.
- Вот! – он поднял факел повыше.
Это был рисунок из черных теней и белых пятен. Человек в длиннополом, наглухо застегнутом плаще и маске с увесистым клювом и большими круглыми, как дыры, глазами. В руке он держал длинную палку с загнутым крюком.
- Чумной доктор, - узнал Иван.
Профессор рассмеялся.
- Не совсем, мой дорогой аспирант. Не совсем. Это фигура куда более зловещая. От доктора здесь только маска. В этот клюв тоже набивали сильно пахнущие целебные травы, чтобы уменьшать запах гниющей плоти. Но это не доктор, он не занимался лечением. Он приходил к мертвецам. Когда в доме все уже были мертвы. Своим крюком он вытаскивал трупы из жилищ и тащил их на окраину города, к большому костру. Там их сжигали, а он шел за следующими. Это мортус. Прислужник смерти.