Воеводин нахмурился и побарабанил пальцами по столу.
- Рано говорить. Главный вопрос - откуда он вообще там взялся? Камера его засекла на балконе. Но как он оказался в квартире?
- Не может быть, чтобы он больше нигде не засветился. Парень приметный даже без маски. У него только рост под два метра.
- Не может быть, но есть, - сказал Воеводин. - Там в округе все охранные системы в дырах. Половина камер не работает. Всех, кто был рядом, опросили. Его никто не видел.
- Видеорегистраторы на машинах?
- Уже проверили. Нет его нигде. Из-под земли что ли вылез?
- Кости, - внезапно подняла голову молчавшая до той поры Маша.
Воеводин повернулся к ней:
- Что?
- Экспертизу найденных костей уже сделали?
- Нет. Жалуются на сложности. Сырость, плесень. Обещают завтра утром.
- Скажите, чтобы проверили кости на следы от ножа. Когда мясо с костей срезают, на них следы остаются.
Маша встала и вышла из комнаты, тихо прикрыв дверь.
Воеводин и Усманов молча посмотрели ей вслед.
***
Было раннее утро, когда Глеб Родионов покинул конспиративную квартиру, захватив ствол, нож и одноразовый телефон.
Ныло сломанное ребро и саднила рана на плече, пробитая крюком длинноносого урода. Но главная проблема красовалась на голове. Вся правая сторона лица была покрыта синюшной гематомой от встречи с лобовым стеклом и асфальтом.
Глеб не обращал внимания на боль. Внутри была только холодная ярость. Боги позволили ему выжить. Боги помогли бежать. Этого было достаточно.
Конспиративная квартира располагалась на окраине города, в одном из двухэтажных щитковых домов, построенных еще до войны авиационным заводом. Рядом, в гаражах, был оборудован схрон с оружием, но Глеб решил туда не заглядывать. Оружие – следующий этап.
Он прошел три квартала, стараясь держаться в тени деревьев. Свернул в частный сектор и вышел к железной дороге. Дождался, когда вдалеке загудит приближающийся поезд, и достал телефон.
Если звонок все же отследят, квартира останется незасвеченной.
Длинные гудки. Заспанный хриплый голос, который он не слышал вот уже семь лет.
- Алло!
- Сварожич. Узнаешь?
- Какого хрена! Три часа, мать твою! Ты кто?
- Догадайся с трех раз.
Молчание.
- Мля… Родина, ты что ли?
- Я. Давно не виделись.
- Совсем с дуба рухнул по ночам звонить? Давай утром.
- Не могу утром. Сейчас надо. Мне помощь нужна, Сварожич. Помнишь уговор? Если что, всех поднимем?
На том конце снова замолкли. Было слышно только тяжелое дыхание.
- Кого всех, Родина? Ты же фермер теперь. У тебя что, свиньи разбежались?
- У меня дочь убили.
- Мля… Черножопые?
- Нет. Свора местных богатеев и всякая чинушная мразь. И примкнувшие к ним вертухаи.
- Ёб… Ты уверен?
- Более чем. Пытались и меня убить, но зубы поломали.
- И что ты собираешься делать?
- Всё, что надо. Оружие есть. И люди есть. Но нужно больше. Собирай всех, Сварожич. Время пришло.
***
После того, как Усманов вышел, Воеводин еще долго сидел за столом, раскладывая собранные донесения. Фотографии потенциальных членов организации «Наследие» висели теперь на пробковой доске, и под каждой из них копились данные.
Пятерых из списка уже пришлось выкинуть. Двое умерли больше года назад. Один переехал на Ставрополье. Еще один эмигрировал в Израиль. Воронцов погиб.
Воеводин хотел было скомкать и выкинуть его фотографию, но подумал, что даже мертвый хозяин развалин может еще пригодиться.
Оставалось шестеро. Владелец автосалонов и магазинов запчастей, зам. главы администрации одного из районов, руководитель агропромышленного холдинга, зав. кафедрой в университете. Единственная женщина в списке руководила строительной компанией, и, судя по донесениям, проспиртованные работяги ходили у нее строем, как в пионерлагере.
Был еще шестой, но его фотографию Воеводин повесил отдельно. Этот служил в большом красном доме на Малой Покровской, а трогать сотрудников госбезопасности без санкций от самой госбезопасности было делом проблематичным. У шестого было породистое лицо и темные волосы с заметной седой прядью на челке.
Пока собранные сведения не выходили за рамки примитивной и доступной всем информации. Каждый из них мог быть членом «Наследия». А мог и не быть.