Выбрать главу

  - Двое? – переспросил Усманов. – Одно чудище тащило другое чудище?

  - Хрена с два. Сначала одно прошло. Потом через минуту второе такое же. Я даже подумал, что это, типа, сбой в матрице. 

  Усманов и Егорьев переглянулись. 

  - И что было дальше? – спросил опер.

  - Откуда я знаю? У дежурки свет зажегся, и я обратно убежал. А что, эти чудища кого-то к себе под землю утащили?

  - Что-то вроде того, - пробормотал Усманов.

  - Кла-асс! – восхитился пацан. – Пойду нашим расскажу, а то они мне не верили. 

  Он отпрыгнул назад и понесся к интернату, сверкая кроссовками. 

  - Ну, если чудищ было двое, - задумчиво сказал Егорьев, глядя ему вслед, - то это многое объясняет.

  - Бред, - сказал Усманов. – Маньяки не работают парами. Маньяки работают поодиночке. 

  - Иногда у них бывают помощники, - возразил опер.

  - Нечасто. Думаю, не надо воспринимать всерьез свидетельство ученика коррекционного интерната. А то придется в отчете не только о трехметровых чудищах и подземельях писать. Воеводину понравится.   

  - Кстати, о подземельях, - сказал Егорьев. – Представляете, у них в интернате учебный корпус с жилым связан подземным ходом. Интересно, может там какие-нибудь ответвления есть?

  - Может, - сказал Усманов, думая о чем-то своем. – Ладно. Пойду по следу, округу гляну. А ты займись соседними домами. Особенно теми, что ближе к свалке. Вдруг упустили чего. 

 

 

***

 

  Сразу за интернатом начинались дикие дебри, заросли расползшихся в разные стороны кустов, корявых деревьев и гнилого бурелома. Иногда в траве проглядывали остатки давно разобранных строений, и тогда Усманов осматривал место внимательнее. Но ничего полезного не находил. Только битые бутылки, сгнившую ветошь и остатки прошлогодних кострищ. Мусор. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

  Когда он выбрался на узкую дорогу, ведущую вдоль оврага, запах свалки усилился.

  Рядом хрустнула ветка, и из кустов выбрался Егорьев.

  - Ноль, - доложил он. – Только хозяин одного из домов, рассказал, что той ночью где-то рядом галдели бомжи. 

  - Прямо галдели? Не разговаривали, не спорили?

  - Он так сказал. Потом, говорит, притихли. Я на всякий случай осмотрел то место. Ничего интересного. Разве что вот, - опер показал зип-пакет с пачкой из-под «парламента». – Забрал на предмет отпечатков.

  - Богатые бомжи, - сказал Усманов. – «Парламент» курят. 

  - Пачка выцветшая, - заметил Егорьев. – Ее для хранения использовали. Бычки собирали. 

  - Значит, в ту ночь наш Саша Белый был не один. Уже хорошо. Еще что-нибудь?

  Егорьев помялся.

  - Да вроде нет... Только этот мужик одну странную вещь сказал. Будто бы часа через два после того, как притихли бомжи, уже поздней ночью, был толчок.

  - Толчок?

  - Ну да. Будто землетрясение. Говорит, стаканы на столе затряслись.

  - А, - понимающе кивнул Усманов. – Стаканы. Ясно. Бухал небось этот твой мужик всю ночь. 

  - Наверняка.

  - Ну тогда у него не только стаканы должны были затрястись.

  - Говорит, сильно испугался. Даже выбежал на улицу, но больше толчков не было. 

  Усманов вздохнул.

  - Что за место такое… Трехметровые чудища, землетрясения… А может они тут все выпускники коррекционного интерната? А? Не знаешь?

  Егорьев захлопнул блокнот.

  - У меня все.

  - Ладно. Вещдоки в лабораторию. Отчет жду завтра утром.

  - А вы?

  - Попробую внимательнее свалку осмотреть. Все-таки след именно там затерялся. 

  - Думаете, у вас нюх лучше, чем у овчарки? – засмеялся опер.

  - У овчарки нюх, а у меня глаз. 

  - Туда лучше без противогаза не соваться. Маской не обойдетесь.

  - Попробую реже дышать.

  Егорьев с сомнением глянул на начальника.

  - Я бы на вашем месте туда в одиночку не лез. Там же склон. Шею сломать можно. Если уж лезть, то с альпинистским снаряжением. 

  - Вряд ли маньяк на склон лез. Он может и чудище, но не паук. Так, побродил по краю. Вот и я поброжу.  

 

 

***

 

  Это было бесполезно. 

  Вонь жгла глаза, и копаться в мусоре, переворачивая сгнившую мебель, в надежде найти хоть что-то интересное, становилось все сложнее. Единственным уловом оказался металлический цилиндрик с утолщениями и кольцом для крепления к брелоку. В отличие от всего остального он был сравнительно чистый, а значит пролежал не больше пары дней. Усманов повертел его в руках, пытаясь понять, что это такое, и засунул в зип-пакет для вещдоков. После чего выбрался из завалов и отошел подальше.

  Веревочную лестницу он обнаружил у поворота.