- Изменилась, ну. Я б ей... - без продолжения сказал одноклассник.
Несмотря на то, что он «бы ей...», Леся стояла совсем одна. Глядела в смартфон, попивала шампанское вдали от общей тусовки. Ей было как будто неинтересно. Скучно.
Доля отошла от толпы. Взяла со стола канапе из фруктов и засунула себе в рот. Горестно прожевала и вышла в коридор, где раздраженно мигали желтые лампочки, и гул отдавался идиотским дребезжащим эхо.
Она спустилась вниз по лестнице на тускло освещенный третий этаж. Плюхнулась на старенький кожаный диван у стенки рядом с толстенным фикусом и глянула на трижды перекрашенный потолок. Пахло школой. Пахло первыми волнениями, первыми слезами. Пахло ужасом перед концом всего этого, пахло скандалами и обидными словами. Пахло жизнью.
- Йоу! - донеслось с лестницы.
Доля резко открыла глаза. В проеме, ведущем к спуску с третьего этажа, стоял Паша. На нем была белая кофта с небольшим вырезом, какая-то цепочка и черные брюки. Он больше не напоминал неформала или бунтаря. Обычный двадцатидвухлетний парень с правильными чертами лица.
- Курить пойдешь? - он достал из кармана пачку «парламента».
Доля шокировано смотрела на него и даже глянула по сторонам, чтобы убедиться. Что он это ей говорит.
- Ну?
Доля встала с дивана и пошла за ним. Он спускался в разы быстрее нее, и уже через минуту они прошли мимо поста охраны. Паша стукнул по столу строгого дяди с панибратским: «пока-пока».
Во дворе было темно. Школа стояла посреди парка. К трамвайной остановке, скрытой за высокими деревьями вела только узенькая тропинка, которая так пугала Долю. Иногда она возвращалась домой поздно после школьных курсов, и ей в одиночку приходилось идти вдоль сотни деревьев по этой вытоптанной дорожке. Страшнее был только трамвай, подъезжающей к остановке, до которого ты точно не успеешь добежать.
Паша и Доля залезли на железную «паутинку» - высокую шарообразную конструкцию, напоминавшую паучий домик. В детстве было сложно достать до верхушки, а сейчас как нечего делать. Только не хочется больше.
Они закурили, и Паша спустил ноги, чтобы, как маленький, болтать ими в воздухе.
- Доля, да?
- Откуда ты знаешь? - удивилась она, выпуская изо рта полупрозрачный дым.
- Слышал, как в девятом классе про тебя одноклассники говорили.
- Что говорили?
- Говорили классная. Кому-то ты из них нравились.
- Вряд ли. Они надо мной только издевались.
- Ну, - Паша пожал плечами, - идиоты, что поделать. Потом я тебя увидел. Тебя кто-то окликнул, и я понял, что это ты.
- И что?
- Да ничего. Через год услышал, что ты уходишь, а потом и сам выпустился.
- Прикольно, а ты мне нравился.
Паша замялся на секунду, а после рассмеялся и одной рукой обнял Долю за плечи. Она покачнулась и на секунду ей показалось, что она вот-вот упадет с «паутинки». Паша быстро среагировал и придержал ее свободной рукой за живот.
- Ну-ну, ты не падай только, - сказал он, - а про это... Сори, я не знал.
Он снова пожал плечами, и Доля удивилась только тому, насколько спокойно он это говорит. Доля не чувствовала всех этих прикосновений, его пальцев, дыхания. Она замечала в мужчинах только голос, только слова. Ее особенность, позволяла ей видеть только суть, только самое главное.
И у Паши самое главное было воздушным и легким, словно запах на третьем этаже.
- Не знал, - повторил он.
- Да. Я хотела написать тебе любовное письмо, а потом подумала, что это как-то по-дурацки. А потом услышала, что ты с Машей переспал под лестницей и вообще расстроилась. Я-то спать с мужчинами не могу.
Она удивилась, как легко ей далось сказать это совершенно незнакомому человеку. Наверное, ей помогло ощущение ложной близости из-за тех школьных годов, когда она часами воображала их платонические отношения, полные смысла без всякой физики. Она представляла, как он будет усаживать ее на парту, садиться на корточки и смотреть на нее, словно она маленькая. Затем он поцелует ее коленку - но не более. Ее мечтой были такие вот отношения - едва ли не гуляния под луной.
- Да не спал я с этой Машкой! Она наговорила всем, а меня потом к директору вызвали. Дура эта Маша. А почему это ты не можешь?
- А мне секс не нравится, - сказала Доля и почему-то расстроилась.
Обычно она относилась к этому никак. А сейчас расстроилась.
- Прям совсем?
- Угу.
- А пробовала?
- Не-а. Не хочется.
Паша удивился, хмыкнул, выпустил дым. Даже руку убрал с ее плеч. Доле на секунду показалось, что он разочаровался в ней.
- И что, прям совсем ничего не чувствуешь? Ну там сердце не бьется, живот не крутит, пальцы не холодит?