- Хорошо, - на выдохе протянул Кирилл.
Лицо у него было недовольным. Между густых черных бровей складкой загнулась морщинка. Он смотрел в одну точку. Доля заметила за ним, что Кирилл избегает взгляда глаза в глаза.
- Так. Скажи мне. С какими программами ты уже знакома? - он распрямился, оправил плечи.
- Какими программами?
- Программа проектирования. С какими из них ты знакома?
- Не с какими.
- Черчение?
- Нет.
- Теория архитектуры?
- Нет.
Кирилл закатил глаза.
- Нет, вы это слышали?
Девушка и парень, сидящие за столами впереди мельком обернулись на Кирилла. Они были может чуть старше самой Доле. А Кириллу напротив уже под тридцать. Его выдавали мешки и морщины под глазами. А так - тело пятнадцатилетнего подростка.
- Мне тебя с нуля учить, получается?
- Получается, что так.
Доля чувствовала себя лишней настолько, насколько это было возможно.
Кирилл закусил губу и продырявил лицо Доли раздраженным уставшим взглядом.
- Детка, ты у меня из-за компа не встанешь, пока летать в программе не начнешь. Андерстенд?
Глава 6
Нет никаких ключей от счастья. Дверь всегда открыта. - Мать Тереза Калькуттская
_______________________________________
Кирилл гонял ее до седьмого пота. В первый же день оставил наедине с проектировочной программой, чистым столом и каким-то учебником, а ля «мембранные конструкции для чайников». Придя через три часа, он с ужасом и отвращением увидел, что Доля едва научилась проводить на белом полотне прямую линию стены. Он долго верещал что-то, все тыкая возмущенными пальцами в монитор. На них все время, словно двойняшки, оборачивались двое других его студентов, которые боялись настолько, что ни разу не говорили при нем вслух.
Родители долго делали вид, что не интересуются тем, что произошло в тот день. Держались весь ужин. И только Маша тихонько ходила между стульями, накладывая еду и убирая пустые тарелки. Первой не выдержала мама Доли. Она намеренно сделала совсем незаинтересованное лицо и безучастно спросила: «Ну как дела с работой?»
- Взяли. Алексей Викторович - генеральный директор компании. Он финансирует наш приют. Он дал мне хорошую должность. По крайней мере, это лучше, чем писать рекламные тексты.
Тогда она произнесла гораздо больше, чем обычно произносила за ужином. При этом, она жевала сочную курицу и с аппетитом запивала ее свежим апельсиновым соком. Из нее все гуще сочилась жизнь, все больше в ней напоминало двадцатилетнюю девушку. Казалось, что даже волосы у нее приобрели какой-то новый заразительный блеск, который так шел ее глазам.
- Молодец, - коротко ответил папа.
Они снова сделали вид, что ничего не произошло. Уткнулись в тарелки, не придавая происходящему значимости. Но теперь Доля видела приподнятый уголок губ ее матери и крепкий одобрительный кивок отца. Она снова начала замечать мелочи. И из этих мелочей ей стало ясно - родителям на нее не все равно.
Хотя каждый ребенок в глубине души думает, что родители его недолюбливают.
Вечером после работы, часов в восемь, когда спина Доли ныла от мягкого кресла на колесиках, она буквально мечтала оказаться в приюте. Теперь, когда дороги стали скользкими, а по обочинам осел ледяной снег, Доля в темноте сквозь гаражи пробиралась к любимой ржавой калитке.
Люда Игнатьевна в это время уже была дома - кормила внуков. О ней напоминал только светильник около первых вольеров, заботливо оставленный включенным специально для Доли.
- Ну, ну, ну, не лайте, - шептала она тем собакам, что очнулись, стоило ей отпереть старый замок.
Она наполнила миски едой, вычистила те, что совсем запачкались, налила воды. Затем принялась за уборку. Хибарка, в которой ютились Доля и Люда Игнатьевна все время становилась грязной. Здесь была куча ненужных предметов, на которых вечно скапливалась пыль. Огромный холодильник, в котором хранилась и еда для собак, и те мелочи, которыми обедали Люда и Доля. Старый белый чайник с непонятной грязью по бокам. Коробка с чайными пакетиками, целлофановый пакет с конфетами и, конечно, их любимая старушка-микроволновка. Она была больше и тяжелее, и неумелее других микроволновок, но у нее был какой-то совершенно неповторимый звук, напоминавший урчание дикой кошки. Доля прислушивалась к нему, боясь случайно не задремать
Сейчас, когда она была здесь одна и вечером, это место уже не казалось ей таким уютным. Старыми тряпками она оттирала последнюю грязь по углам, мечтая поскорее закинуть их в ведро с водой и слить на улицу.
Ей позвонил Дима. Трубку она взяла с неохотой, вытерев ладонь о собственный свитер.