***
- Алексей Викторович!
- Войдите! - сказал он.
У него был бархатистый, но жесткий голос. Он с детства кашлял. Началось это после каких-то проблем с легкими в шесть лет. Немногим ранее мать оставила его в кроватке под открытым настежь окном. Она не была плохой матерью. Не хуже других матерей. Просто ветреной.
- Алексей Викторович, тут ряд дел... нужно прямо сейчас решить...
Таня маленькими шажками пересекла длинный кабинет с видом на Москву. Тридцатипятилетней Алексей должен был радоваться. Хотел радоваться. Он смотрел на Москву за панорамными окнами. Теперь она была ростом с него. Высотки отливали закатным оранжевым бликом, словно леденцы-петушки. Его любимые леденцы-петушки.
- Таня, ну ты посмотри на это. Это все принадлежало Гене. Не мне, - грустно сказал Алексей и отвернулся от Москвы.
Он не мог унять подрагивающих пальцев. Он был заместителем и только вчера стал генеральным директором. Его начальник скончался, и освободившееся место занял Алексей. Теперь он возглавлял то, что было стыдно назвать архитектурном бюро. Это было не бюро - нет. Это был настоящий архитектурный магнат, дворец.
- Алексей Викторович, из-за вынесенных вами решениях о смене состава сотрудников в штате мы столкнулись с определёнными финансовыми трудностями. Геннадий Павлович мог позволить себе заниматься обширной благотворительной деятельностью, но при вашей склонности к... реформам... у нас могут возникнуть затруднения. Меня попросили передать вам вот этот список.
- Таня, я люблю тебя за то, что Гена выучил тебя слову: реформы, - усмехнулся Алексей и пальцами постучал по тяжелой столешнице тяжелого стола, принадлежавшего не ему.
Секретарша протянула документ с длинным списком наименований каких-то компаний. Вот только они все, как одна, звучали странно.
- Что это?
- Благотворительные фонды, которые поддерживал Геннадий Павлович. Тут есть пару частных организаций. Мы должны от чего-то отказаться. Сейчас непринципиально важно отчего. Просто нужно вычеркнуть штук пять наименований и распределить освободившийся бюджет на нужды компании.
Алексей смутился. Он смотрел на список. Теперь ему стало понятно, о чем говорили эти названия: «Дети двадцать первого века», «Помоги ветерану», «Спаси того, у кого нет дома». Он решительно взял ручку, но завис над бумагой в нескольких миллиметрах.
- И как я должен выбрать? Я не знаю. Я... То есть. Гена не рассказывал мне об этом.
- Это была его личная инициатива. Выберите наугад. Финансирование у всех примерно одинаковое так что...
Алексей не хотел портить свой первый рабочий день в новой должности. Он знал, что дома Ася утешит его вином. Она поставит его любимую пластинку Чарли Паркера. Они сначала поедят суши, а затем станцуют в центре гостиной перед электрическим камином. Ася будет без ума от него. Она всегда была.
Он небрежно махнул ручкой вдоль пары строчек и, не глядя, отдал бумаги Тане.
- Только позвони им, - хмыкнул Алексей, - чтобы они узнали от нас, а не от банков.
Таня кивнула и молча вышла из кабинета, оставив Алексея наедине с Москвой. Он поглаживал полосатый галстук, подаренный Асей, кусал губу и думал о том, что зимой они полетят на Мальдивы. Ему недавно исполнилось тридцать пять лет, и у него было все.
Глава 2
Глава 2
Утирая сопли под носом, Доля билась с охранниками и беспомощно трепыхалась, повиснув на их локтях.
- Пустите меня!
Да кто бы пустил ее, оборванку в крупнейший офисный бизнес-центр. Доле сначала удалось проникнуть в лобби, но ее вывели на первой же проверке пропусков. «Мне нужен директор Констрактс!» - вопила она.
Ее пальцы заледенели от октябрьского мороза. В воздухе пахло бензином и городским камнем. От охранников отдавало дешевым парфюмом, и Доля удивлялась, как они умудряются не мерзнуть в тонких костюмах.
За ее спиной, облаченный в дешевый старый пуховик, послышалось утробные рычание дорогой зимней резины. Тут же, не обращая внимания на потасовку двух охранников и малявки вроде Доли, из бизнес-центра выскочила Таня. Она просеменила по каменной кладке и подошла к остановившемся на обочине ауди.
Алексей вышел из машины. На нем было длинное черное пальто, и он очень спешил. Таня прощебетала что-то на своем секретарском птичьем языке, и он, забрав документы, уже приготовился сесть обратно, как вдруг заметил Долю.
Волосы Доли, наэлектризованные, должно быть уже стояли торчком над хрупкой маленькой головой. Они переглянулись с Алексеем, и она тут же все поняла, сжав тонкие от обиды губы.