Он посмотрел на нее. Внимательно, сверху вниз. Всем видом своего лица показывал, что вопрос скорее шутливый дружеский, нежели серьезный. Но холодение в пятках Доли было уже не остановить.
- Когда? -выдавила она, ясно осознавая ответ.
- Не помню. В сентябре или октябре. Грошь еще была. Ты позвонила, у меня был вбит твой номер. Но молчала.
- А-а-а-а... - протянула она.
«Кошмар. Ужас. Смерть» - Доля каменела на глазах. У нее буквально застыли руки. Пальцы с силой сжали лямку красного рюкзака, а глаза бегали по полу с тонким слоем уличной слякоти.
- Наверное, случайно? - он бросил ей спасательный круг.
- Да, наверное...
Она посмотрела на него и поняла, что он прекрасно знал. Что он все видел и чувствовал. И только наивная Доля считала, что ей удается скрывать этот взгляд, смех и голос. Как будто он мог не видеть всех этих изменений, всех этих новых жестов. Он был слишком взрослым, чтобы оказаться слепым. И мысль о том, что он знал, поразила Долю до отчаяния.
Поезд начал з
Кирилл гонял ее до седьмого пота. В первый же день оставил наедине с проектировочной программой, чистым столом и каким-то учебником, а ля «мембранные конструкции для чайников». Придя через три часа, он с ужасом и отвращением увидел, что Доля едва научилась проводить на белом полотне прямую линию стены. Он долго верещал что-то, все тыкая возмущенными пальцами в монитор. На них все время, словно двойняшки, оборачивались двое других его студентов, которые боялись настолько, что ни разу не говорили при нем вслух.
Родители долго делали вид, что не интересуются тем, что произошло в тот день. Держались весь ужин. И только Маша тихонько ходила между стульями, накладывая еду и убирая пустые тарелки. Первой не выдержала мама Доли. Она намеренно сделала совсем незаинтересованное лицо и безучастно спросила: «Ну как дела с работой?»
- Взяли. Алексей Викторович - генеральный директор компании. Он финансирует наш приют. Он дал мне хорошую должность. По крайней мере, это лучше, чем писать рекламные тексты.
Тогда она произнесла гораздо больше, чем обычно произносила за ужином. При этом, она жевала сочную курицу и с аппетитом запивала ее свежим апельсиновым соком. Из нее все гуще сочилась жизнь, все больше в ней напоминало двадцатилетнюю девушку. Казалось, что даже волосы у нее приобрели какой-то новый заразительный блеск, который так шел ее глазам.
- Молодец, - коротко ответил папа.
Они снова сделали вид, что ничего не произошло. Уткнулись в тарелки, не придавая происходящему значимости. Но теперь Доля видела приподнятый уголок губ ее матери и крепкий одобрительный кивок отца. Она снова начала замечать мелочи. И из этих мелочей ей стало ясно - родителям на нее не все равно.
Хотя каждый ребенок в глубине души думает, что родители его недолюбливают.
Вечером после работы, часов в восемь, когда спина Доли ныла от мягкого кресла на колесиках, она буквально мечтала оказаться в приюте. Теперь, когда дороги стали скользкими, а по обочинам осел ледяной снег, Доля в темноте сквозь гаражи пробиралась к любимой ржавой калитке.
Люда Игнатьевна в это время уже была дома - кормила внуков. О ней напоминал только светильник около первых вольеров, заботливо оставленный включенным специально для Доли.
- Ну, ну, ну, не лайте, - шептала она тем собакам, что очнулись, стоило ей отпереть старый замок.
Она наполнила миски едой, вычистила те, что совсем запачкались, налила воды. Затем принялась за уборку. Хибарка, в которой ютились Доля и Люда Игнатьевна все время становилась грязной. Здесь была куча ненужных предметов, на которых вечно скапливалась пыль. Огромный холодильник, в котором хранилась и еда для собак, и те мелочи, которыми обедали Люда и Доля. Старый белый чайник с непонятной грязью по бокам. Коробка с чайными пакетиками, целлофановый пакет с конфетами и, конечно, их любимая старушка-микроволновка. Она была больше и тяжелее, и неумелее других микроволновок, но у нее был какой-то совершенно неповторимый звук, напоминавший урчание дикой кошки. Доля прислушивалась к нему, боясь случайно не задремать
Сейчас, когда она была здесь одна и вечером, это место уже не казалось ей таким уютным. Старыми тряпками она оттирала последнюю грязь по углам, мечтая поскорее закинуть их в ведро с водой и слить на улицу.
Ей позвонил Дима. Трубку она взяла с неохотой, вытерев ладонь о собственный свитер.
- Да?
- Ты в приюте.
- Ну, - протянула она, обреченно закидывая тряпку в ведро, - допустим, а что?
- Я подъехал, выходи.
Он сбросил. Доля нервно взглотнула. Спорить с ним не хотела. Тем более, что уже неделю она предпочитала совсем коротко отвечать на его сообщения, либо не отвечать совсем. Конечно его тонкочувствующая натура не могла держать это в себе слишком долго.