- Брось вертеть перед ней небоскребами, будто она двадцатилетняя девочка. Сейчас этим уже никого не впечатлишь. Пошлятина же, - Алексей отставил пустой бокал шампанского.
- Что? Пошлятина! Да будь ты девушкой то без вопросов бы отдался мужчине, приведи он тебя в апартаменты вон там, - Рома ткнул пальцем в воздух.
- Я тоже люблю Москва-сити. Здорово же. Я уговаривала Лешу купить там апартаменты.
- А он что?
- Говорит, что он и так там работает, а жить - это уже вообще... - Ася презрительно махнула на мужа рукой.
Леше, смотря на эту картину двадцатилетней давности, оставалось только вздыхать, надеясь, что жена выпустит весь пар здесь, а не дома. В конце концов, сколько бы девушки не вились вокруг Ромы, «особенной» для него не существовало. А такой как Асе, серой мышке когда-то, было необходимо чувствовать себя именно что особенной.
- Так, ну что, по коням, я пока машинку вызову. Леш, ты как?
Ася смотрела на мужа, прикусывая губу и обнажая белки молящих глаз.
- Ладно, поехали, выпьем твою текилу.
- Так-то! - громко сказал Рома, и весь бомонд рублевки обернулся в их сторону.
Где-то у лестницы с бархатистым красным ковром еще скакали визжащие дети. Прислуга носила подносы с вином и шампанским, а пожилые и не очень интеллигенты не могли дождаться ужина. За столом им подадут фруктовые тарелки, соленую рыбку, пиалы с икрой и свежий хлеб. Потом горячее - первое и второе. А дальше немного сорбе - новая мода. Чтобы перебить вкус. А после уже и десерт - какие-нибудь жирные наполеоны с грушами. По правде, уж лучше вся эта формальность, чем смотреть, как Ася давится текилой ради того, чтобы в тридцать пять лет казаться Роме отвязной классной девчонкой.
Дети бегали. А Алексей чувствовал тоску по дому. Он вспомнил Грошь, скакавшую по их ковру. Вспомнил, как трепал короткие волосенки на ее хрупкой голове. Вспомнил, как она грызла вязаные тапочки Аси. Ему захотелось домой, но дома никого не было. И по привычке он начал скучать по работе.
***
Теперь, когда отношения Доли и Димы стали максимально формальными, она смогла целиком и полностью окунуться в захватившую ее работу. Одна смс в день, один звонок раз в три дня, и одна встреча с дежурным поцелуем в неделю. Правила игры, заданные Долей, были, как минимум, негуманными, но Дима следовал им беспрекословно за отсутствием выбора.
Доля и сама не заметила, как один раз рано утром пропустила лифт. «Езжайте без меня. Я на следующем». В холле офисного центра она ждала Его. По несколько раз прокручивала в голове мысль о том, что будет, если они столкнутся вот так. В жизни она общалась с ним на «ты», но мысленно он казался ей старше и взрослее, чем был на самом деле. Конечно, они никогда не сталкивались. День за днем она ездила в лифте с незнакомцами и отсиживала по десять часов на стуле под крики Кирилла.
После первой зарплаты, оказавшейся чуть больше того, что она ожидала, но гораздо меньше того, что зарабатывала когда-то, Доля уже знала, что покупать. Брала не роскошью, а количеством. Больше сырого мяса, больше очистительных средств для вольеров, больше дешевых тряпок для утепления клеток. Люду Игнатьевну это, напротив, раздражало. Она не могла объяснить, но перемены в Доле ее пугали. Пугали потому, что были внезапными и во многом чудными. Первая же зарплата Доли почти вся ушла на приют.
Практически вся. Доля любила запахи. Говорят, что женщина на всю жизнь обязана выбрать себе один аромат, но определиться для Доли казалось немыслимым. Разнообразие. «Какие нотки вам нравятся? Цветочные, цитрусовые, сладкие?». «Все, все, все». Стоило ей услышать новый, как она тут же забывала о старом. В выборе духов она была совершенно ветреной и несносной. И только забрав зарплату, сама не заметила, как очутилась в парфюмерном отделе. Она купила одни - тридцать миллилитров. И расходовала так, будто это последняя колбочка до конца ее жизни.
Двадцать девятого декабря, когда у всех работников компании был официально последний день мучений, каждый старался уйти, как можно раньше. Над столами одна за другой гасли лампы. Даже Кирилл и его преданные стажеры ушли раньше, чтобы отпраздновать в своем узком кругу. Секретарши уходили, звеня пакетами с подарками, и тоже бежали куда-то, чтобы опрокинуть по коктейлю. Становилось все тише и тише. Стук клавиатуры растворился в молчании, и Доля осталась одна в целом огромной зале, где друг на друга молчаливо смотрели стеклянные перегородки.
Охранник зашел на этаж и погасил везде свет, не заметив Долю за крайним столом. Она уже вскинула голову, чтобы вскрикнуть ему что-то, но не успела. Он, как и прочие, спешил сбежать, и Доля решила, что белой настольной лампочки ей будет достаточно.