Если на то пошло, ради чего устраивается все это костюмированное шествие и представление? Чтобы повеселиться. А вовсе не ради того, чтобы внушать всем отвращение какой — то дрянью. Разумеется, сцена жертвоприношения должна быть разыграна убедительно: все должно выглядеть так, будто мальчик все еще находится на вершине сложенных для костра дров — хотя все, конечно, знают, что он уже потихоньку выскользнул через дверцу в плетеном коробе.
Но сделано это было мастерски. Настоящая ловкость рук — мальчика нигде не было видно. Если заранее не знать, вполне можно подумать, что он все еще там, наверху. Ха — ха — ха! Но не собираются же на самом деле сегодня здесь кого — то поджаривать на вертеле? Конечно же, нет!
Дурак присел возле кучки хвороста. Достал коробок спичек. Через мгновение сухие ветки уже трещали, охваченные пламенем. Дурак сунул в огонь пучок прутьев с просмоленной ветошью на конце — специально приготовленный и лежавший под рукой. Пламя вспыхнуло ярким цветком.
Несколько мгновений Дурак держал пылающий факел над головой, потом повернулся и сунул его в костер.
Воцарилась напряженная тишина. Струйка пота скатилась в глаза Джека, и он тряхнул головой, чтобы сбросить пелену. Сердце стучало, как паровой молот. Язык пламени выскользнул из кучи дров, и толпа радостно загудела и засвистела, выражая свое одобрение.
Белые клубы поднялись в воздух между «героем» празднества и зрителями. Сквозь плотную завесу дыма Джек с трудом различал тщедушную фигуру Дурака.
Джек в ужасе смотрел, как Дурак изогнулся, чтобы взглянуть на него. Обеими руками он поднял вверх, как драгоценный трофей, лошадиную голову.
И разразился смехом.
В то же мгновение погода вдруг переменилась. Непонятно откуда налетел ветер. Дым начал, клубясь, подниматься вверх, и единственное, что смог увидеть Джек сквозь море кипящей белизны, была мумифицированная голова, словно повисшая в воздухе.
Длинная струйка дыма, змеей извиваясь вдоль края костра вверх, вползла сквозь прутья плетеного короба. У Джека защипало глаза, запершило в носу.
Он услышал скандирование толпы:
— И что теперь? — спросил Том.
— Теперь надо найти кого — нибудь, кто не совсем спятил, — ответила Риган. — И рассказать ему, что здесь творится!
Они уже выбрались из — под брезента, прикрывающего колодец, и стояли в нерешительности возле задней стены паба.
— Отличная мысль. Только скажи, кому здесь можно доверять?
Риган посмотрела на Тома. И досадливо поморщилась.
— Ты хочешь сказать, в это замешаны и другие, не только Лавджой и его дружки? Черт, я об этом не подумала.
Вдруг она щелкнула пальцами:
— Знаю! Конечно же, надо отыскать телефон! Даже если у всей этой деревни крыша поехала, полицейские наведут в ней порядок! Том, нам надо найти телефон!
Риган подбежала к торцу дома и осторожно заглянула за угол. По главной улице шли немногочисленные прохожие. У некоторых в руках были воздушные шарики, на головах красно — желтые бумажные шапочки. Все они, казалось, двигались в одном направлении. Где — то вдали слышались звуки духового оркестра. Все это производило впечатление безмятежного веселья. Поблизости даже расположился фургон с мороженым, и к нему тянулась очередь ребятишек.
— Я нигде здесь не видел неподалеку телефонных будок, — сказал Том за спиной у Риган. — Как думаешь, может, позвонить из паба?
— Ты на это решишься? А если Лавджой все еще торчит там?
— Тогда мы убежим.
— Ну ладно, давай рискнем.
Они крадучись прошли вдоль стены паба до бокового входа. Дверь была отперта. Риган удовлетворенно подняла оттопыренный большой палец и проскользнула внутрь. Том не отставал от нее. Он был уже в темном коридоре, когда что — то заставило его остановиться и оглянуться.
Над крышами деревни поднимался легкий белый дым.
— Риган! Надо действовать! Похоже, они уже __
разожгли костер, — прошептал он, поворачиваясь.
Коридор раздваивался, расходясь прямо и влево. Риган уже скрылась из вида за углом. Том последовал за ней. Риган, словно окаменев, стояла у самого поворота.
Впереди, загораживая коридор, медленно покачивалась на волнах своего невидимого океана жуткая фигура «деревянной лошадки». Голова ее касалась потолка. Черная бахрома висела над ковром. Под ней было пустое пространство.
Длинные деревянные зубы, клацнув, сомкнулись.