Политика террора быстро прижилась по обе стороны фронта.
После окончания Гражданской войны большевики несколько ослабили террор, но вовсе от него не отказались. Теперь его направленность сместилась, и объектом насилия стал собственный народ, который шел за большевиками, являлся их союзником и опорой. Насилие давало большевистским вождям единственный шанс выжить, удержать в руках кормило российского корабля.
История учит, что после всеобщей смуты всегда наступало всеобщее отрезвление, но повернуть события вспять было уже невозможно.
Рожденные в воспаленных головах бунтарей и революционеров благие намерения, далекие от реальности прожектерские идеи о переустройстве общества и государства оборачивались национальным бедствием для народа, заводили страну в безысходный тупик. Вместо обещанного счастья, во имя которого революционные ораторы звали к топору, простых людей в конечном счете ожидало глубокое разочарование.
Чтобы не допустить нового бунта бесправного народа против тех, кого он сам посадил на трон, правящая верхушка была готова на самые страшные преступления. Только бы ее не смели, не стерли с лица земли, не отправили на эшафот.
Диктаторами движет страх — им есть чего бояться. Праведный гнев обманутых и обездоленных людей страшен.
Сознавали это и большевики, особенно, когда непрофессиональное управление страной развеяло в народе все мечты о счастливом и светлом будущем. И тогда коммунистические идеологи изобрели теорию обострения классовой борьбы, нарастания сопротивления социалистическим преобразованиям со стороны так называемых «врагов народа». Смысл нового террора состоял в устрашении, наполнении страхом сознания каждого человека, дабы ни у кого не возникло мысли ставить под сомнение, тем более, критиковать власть.
Эта идея проходит красной нитью через всю книгу «Жертвы и палачи».
Авторы — генерал-лейтенант юстиции, доктор юридических наук Леонид Михайлович Заика и действительный государственный советник юстиции 2 класса, советник председателя Верховного Суда РФ, профессор кафедры организации судебной и правоохранительной деятельности Российской академии правосудия Владимир Александрович Бобренев много лет проходили службу в органах прокуратуры (в советское время и в новой России) и в судебной системе, в том числе, занимались реабилитацией жертв необоснованных политических репрессий. Через руки авторов прошли сотни уголовных дел лиц, необоснованно осужденных приговорами военных трибуналов и решениями особых совещаний НКВД. По своему служебному положению они имели доступ к уникальным архивным материалам, документам, отечественным и зарубежным источникам, включая воспоминания известных представителей белой эмиграции, и получили достаточно полное и объективное представление о зарождении и утверждении репрессивных начал во внутренней политике советского руководства, начиная с момента прихода большевиков к власти и в последующие десятилетия.
Каждый из авторов внес свой вклад в восстановление исторической правды и справедливости по делам, связанным с репрессиями в отношении лидеров Коминтерна, японских и немецких военнопленных, Катынс-коц трагедии.
Читая книгу «Жертвы и палачи», отчетливо представляешь, как сопротивление беззаконию переросло в гражданскую войну, когда ради экономии патронов, согнав в круг, и белые, и красные пленных просто рубили шашками. Жестокость, взращенная на полях междоусобицы, дала свои всходы в последующие годы. Зверства белого атамана Анненкова не поддаются осмыслению, но таким же образом нельзя оправдать «революционную целесообразность» расправ над командармом Ф.К. Мироновым, комиссаром Балтики, Главным военным прокурором Н.Н. Кузьминым, генералом Д.Г. Павловым, о которых рассказывается в книге.
Смешанные чувства вызывает рассказ о судьбе малограмотного Маршала Советского Союза Г.И. Кулика, вознесенного наверх революцией, но пострадавшего за длинный язык, использование служебного положения в личных интересах и грубейшие ошибки в управлении войсками в период Великой Отечественной войны. Холодное равнодушие проявила Родина по отношению к простым советским гражданам, бывшим военнопленным подполковнику А.А. Полозову и батальонному комиссару И.Я. Кернесу, много лет добивавшимся восстановления своего честного имени.
Книга «Жертвы и палачи» написана беспристрастным прокурорским языком, свободным от каких-либо личных пристрастий. Это позволяет отчетливей представить, что чувствовали и переживали герои повествования в моменты, когда для них стоял вопрос жизни и смерти.