Гилби спокойно посмотрел на неё, но промолчал. Его молчание, казалось, лишь сильнее разозлило её.
«Я могла бы пристрелить тебя здесь и сейчас за твоё предательство, Гилби», — сказала она. Это тоже не вызвало никакой реакции, хотя Джен выглядела так, будто всерьёз подумывала о таком поступке.
Я медленно поднялся на ноги. Надо мной стояли двое людей Яна, но они не пытались меня удержать. Они были слишком заняты, разглядывая своего командира с чем-то, близким к беспокойству.
«Я беру на себя командование этой операцией», — громко произнёс Хофманн по-немецки. «Майор Кёниг, вы с облегчением».
Поначалу у Джен было совсем немного румян, но теперь то немногое, что у неё оставалось, исчезло с её лица под натиском ярости. Последнее, что она увидела, было облегчение.
«Ты не можешь так со мной поступить, Хофманн, — вспыхнула она. — Я старше тебя по званию. Я не та, кто освободил подозреваемого из-под стражи и помог ему сбежать. Ты — чёртов предатель!»
Хофманн посмотрел на нее с грустью, и когда ее взгляд скользнул мимо него к лицам ее собственных людей, осознание того, за кем они готовы были следовать, должно быть, ударило ее как пощечина.
«О, я могла бы этого ожидать», — с горечью сказала она. «Вы всего лишь кучка безмозглых шовинистических идиотов». Она кивнула Хофманну с явным отвращением. «Он настоящий мужчина, значит, он прав. Так оно и есть?»
«Майор Кёниг, вы превысили свои полномочия и отступите », — сказал Хофманн, игнорируя её. «Ваше оружие, пожалуйста».
Он шагнул вперёд, властно протягивая руку. Ян снова выхватил пистолет P7 из кобуры, стиснув губы и побледнев, и начал отдавать его.
И вот тут Хофманн совершил большую ошибку.
Он позволил себе едва заметное подобие покровительственной улыбки.
Ян увидел это и щелкнул.
Я видел, как она изменилась. Её взгляд стал диким и мутным, хватка слегка изменилась, поза стала твёрже. Средство возмездия было у неё в руках, и всякая логика исчезла перед лицом ярости.
Не знаю, как Джен планировала хладнокровно застрелить Хофмана перед столькими свидетелями, но, возможно, ей просто стало все равно.
Внезапно, почти подсознательно, я вспомнил тот день, когда четверо моих нападавших были оправданы и, выходя из зала суда, с торжествующим самомнением улыбнулись мне. Если бы мне тогда дали пистолет, я бы без колебаний нажал на курок и держал его, охваченный яростью, пока не осталось никого.
Что-то толкнуло меня в бедро, и я вдруг вспомнил о пистолете SIG, который оставил в кармане куртки возле квартиры в Берлине.
Я оставил Лучник позади Огненного Клинка, но никто не подумал проверить меня на наличие другого оружия.
Ближайший из людей Яна стоял меньше чем в метре от меня. Он заметил внезапный толчок, когда я вырвал пистолет из руки.
Карман, первый патрон уже плотно сидит в патроннике, и предохранитель не мешает. Я начал поднимать его одним движением.
Несмотря на всю его, казалось бы, беспечность, что он не обыскал меня, он был тренированным человеком, и его реакция была практически мгновенной. Он уже повернулся, прежде чем я успел вытащить ствол из ткани. Он уже бросился на меня в яростной схватке, когда моя цель попала в прицел.
Сейчас или никогда.
Я выстрелил.
Я успел нанести один точный удар, прежде чем инерция этого парня сбила меня с ног. Он был большим и тяжёлым, и мы приземлились так жёстко, что у меня выбило воздух из лёгких, и я задохнулся.
Он оправился первым, яростно вырвал пистолет из моей не сопротивляющейся руки и с силой ткнул его стволом мне под правое ухо. Всё ещё горячий ствол обжёг кожу. Он поднял меня на ноги, поставив на колени.
Казалось, все кричали одновременно. Я закрыл глаза, ожидая, когда всё это закончится. Так или иначе.
Ничего не произошло.
Пистолет отпустил мой череп, рука, сжимавшая куртку, ослабила хватку. Когда я осторожно открыл глаза, то обнаружил, что Хофманн сидит передо мной на корточках.
Он положил мне на плечо мясистую руку. «Спасибо», — торжественно сказал он и снова встал. Я заметил, что он цел и невредим.
Когда он отошёл в сторону, я увидел перед собой остекленевшие от шока глаза Джен. Ярость, доведшая её до безумия, рассеялась, иссякла. Она сидела, сгорбившись, на земле в полудюжине метров от меня, дыша часто и прерывисто, с безжизненно сжатой на коленях правой рукой. Не знаю, что случилось с её P7.
Тем не менее, двое из совсем недавно находившихся под её командованием мужчин стояли рядом, направив на неё MP5K. Другой, раскрыв аптечку на земле, старательно обрабатывал рану. Мне удалось попасть пулей высоко в мягкую часть её правой руки, прямо по вздутию бицепса, и, несмотря на все его усилия, она продолжала терять кровь, которая ручьём стекала по рукаву куртки.