Внезапно найти ближайший выход оказалось не так важно, как найти укрытие.
Я резко дернул Трея в сторону как раз в тот момент, когда раздались первые два выстрела, так близко друг к другу, что второй грохот прозвучал как эхо первого. После этого мне не нужно было подгонять его.
Паника охватила всё вокруг. Я слышал крики людей весь день, но это было нечто иное. Всё было по-настоящему. Разбегание переросло в давку, когда все пытались выбраться из-под огня. Тем самым они невольно сами попали под него.
Мужчина из Окли не испугался, несмотря на препятствия на пути. Он выпустил в нашу сторону ещё один залп из двух выстрелов как раз в тот момент, когда перепуганная женщина перебежала нам дорогу. Обе пули попали ей в тело. Вторая прошла навылет, оставив после себя фонтан крови. Она была так близко к нам, что мы оба были забрызганы ею, когда она упала.
Я даже не остановился, чтобы проверить, умерла ли она.
В мгновение ока Трей перешел от боли в спине к ощущению реальности.
Моей единственной заботой было увести его подальше от источника опасности и сохранить ему жизнь. Всё остальное не имело значения.
Утром я уже достаточно хорошо запомнил схему парка, чтобы знать, где найти выходы. Охранники, которых мы встретили по пути, были слишком заняты, направляясь к опасному месту, чтобы попытаться задержать нас, несмотря на наш странный вид.
Мы выскочили через турникеты, и я вдруг обрадовался, что Трей настоял на том, чтобы мы заплатили за парковку по льготному тарифу, чтобы ему не пришлось идти пешком от дальней парковки к главным воротам. Тем не менее, к тому времени, как мы добрались до «Меркурия Сейбл», пот уже приклеил мою рубашку-поло.
к моей спине и промок насквозь там, где он был заправлен за пояс моих шорт.
Я повозился с ключом в двери, затем перекинул Трея через переднее сиденье на пассажирское, запрыгнув следом. Вставив ключ в замок зажигания и заведя двигатель, я лихорадочно обшаривал взглядом ближайшие ряды машин в поисках первых признаков этих солнцезащитных очков.
Я резко переключил рычаг переключения передач на рулевой колонке в положение «перед» и отпустил стояночный тормоз, завизжав шинами, когда мы тронулись с места. Я заставил себя не слишком сильно нажимать на педаль газа на выезде. Если парень из Окли не знал, на какой машине мы едем, не было смысла это демонстрировать. Я постоянно поглядывал в зеркало заднего вида.
Трей съежился в углу пассажирского сиденья, самого дальнего от меня, с широко раскрытыми и пустыми от шока глазами. Я знала, что должна что-то сделать, чтобы успокоить его, но, хоть убей, не могла придумать, что именно.
«Пристегни ремень», — спокойно сказал я. Он бросил на меня недоверчивый взгляд, но без колебаний пристегнулся. Чёрт , он действительно перепугался .
Я следовал указателям на автостраду, изо всех сил стараясь не превышать установленный лимит скорости. Казалось, ни одна машина не пыталась приблизиться к нам. Тем не менее, я смог дышать свободно, только когда мы выехали на шоссе I-95, направляясь от Форт-Пирса на юг, в сторону Форт-Лодердейла.
И только тогда, когда моё сердцебиение наконец начало успокаиваться, а мозг начал выходить из режима выживания, вопрос о том, где я раньше видел этого парня из Окли, вернулся. Он терзал меня на задворках сознания, словно зуд, от которого я не мог избавиться.
Я вытащил из кармана выданный мне мобильный телефон, впервые заметив кровь на голых предплечьях, и снова вспомнил женщину, которую застрелили прямо у нас на глазах. Я опустил взгляд и увидел, что её кровь была и на моём светло-бежевом поло спереди – бледное пятно, уже темнеющее по мере высыхания. У Трея было несколько пятнышек, но я принял на себя основной удар и выглядел как статист из фильма Тарантино. Неудивительно, что он был неестественно послушным.
Я нажала на быстрый набор номера дома. Уитмарш отвечал за безопасность дома, и он готов был сойти с ума. Но это было ничто по сравнению с тем, что собирался сделать мой босс, Шон, когда узнал, что моя малорискованная работа няни закончилась полномасштабным нападением. Дело в том, что…
Технически, если бы Уитмарш имел власть над Шоном, это не имело бы особого значения.
Домашний номер Пелцнеров звонил без ответа – бесконечный, долгий жужжащий гудок американской телефонной сети. Я подождал, пока он не отключится, а затем снова набрал номер, тщательно проверяя, правильно ли я набрал номер. Я рулил одной рукой, переводя взгляд с телефона на дорогу. Ошибки не было.
Я позвонил на личный мобильный Шона, но услышал только автоответчик, сообщающий, что номер, по которому я звоню, отключен. Я знал, что дом никогда не пустует, и мой начальник никогда не выключал телефон, не оставляя его на переадресации или автоответчике.