Он вышел из комнаты, а инструкторы, помахав ему рукой, последовали за ним. Я оглянулся и увидел, что большинство студентов смотрели друг на друга безучастно. Как и я, они понимали, что что-то происходит, но понятия не имели, что именно.
«Ну, Эльза, дорогая моя, я не знаю, что ты сказала такого, что так расстроило майора», — заметил Деклан, поднимаясь на ноги.
«Но я не думаю, что он придет завтра утром первым делом принести вам чашку чая и печенье, это точно».
Пять
На второй день мы вчетвером решили перехитрить инструкторов, заведя будильники на полчаса раньше, чем в шесть, как они обещали. Нам следовало знать, что так всё не получится.
Тодд все равно ворвался в 5 утра, как и вчера.
Когда Эльза сонно возмутилась, что нам сказали, что нам нужно ещё час поспать, он разразился таким криком, что любой сержант по строевой подготовке, которого я когда-либо встречал, отступил бы в сторону и восхитился. Пока он кричал, брызги слюны летели с его губ, как у подкованной скаковой лошади. Мы выскочили из кроватей и набросились на беговую одежду, прежде чем у него случилась полноценная эмболия.
Пока мы спускались по лестнице, я на мгновение задумался, прав ли был Деклан и имеет ли реакция Тодда какое-либо отношение к лекции Эльзы, прочитанной накануне.
Сегодня утром физическая подготовка включала в себя нашу привычную весёлую пробежку на пять километров, а затем двадцатиминутный бег спринтом и отжиманиями. Тодд наконец остановил нас только тогда, когда одного из самых нетренированных вырвало. Думаю, он ждал этого как какого-то сигнала.
«Если он из-за этого от нас отстанет, напомни мне завтра утром минут через десять блевать», — устало сказала Ян, пока мы, кряхтя, поднимались по лестнице и направлялись в душ. Возможно, это был скрип пола, когда мы плелись по коридорам к общежитию, но я бы не поручился.
Через несколько минут я стоял под водой, разгорячённый до предела. Пока жгучие струи обдавали затылок, я вспомнил свой короткий телефонный разговор с Шоном накануне вечером. Он спросил, всё ли у меня в порядке, справляюсь ли я с режимом. Я начал думать, что даже моё осторожное «да» было слишком оптимистичным.
Я колебался, звонить ли ему так скоро, как будто мне не хватало слов, чтобы оправдать звонок. Его тон, когда он поднял трубку, показался мне немного отстранённым, и я говорю не только о том, что он был на другом конце континента.
Я холодно поприветствовал его и понял, что слышу в своем голосе ту же сдержанность.
Тем не менее, когда я рассказал ему о реакции Гилби на отчет Эльзы о похищении Хайди Краусс, он, похоже, проявил к этому достаточный интерес.
«Я немедленно поручу это Мадлен, — сказал он. — К следующему звонку у меня будет что-нибудь для тебя».
«Я не знал, имеет ли это значение, но они так замкнулись в себе, что никогда не знаешь». Я пожал плечами, чувствуя странное удовлетворение.
«Нет, — сказал он, — если ты считаешь, что мне следует что-то знать, позвони мне. Мне нужно регулярно с тобой разговаривать, Чарли. Мне нужно знать, что с тобой всё в порядке, что с тобой ничего не случилось».
Сердце у меня ёкнуло, и я вспомнил Кирка. Конечно, Шон просто защищал свои интересы. Чтобы совесть его была чиста. «Без проблем», — небрежно ответил я. «Тогда поговорим завтра вечером».
«Чарли, ты там в порядке?» — раздался голос Эльзы прямо из-за занавески душа, и я вздрогнула, вернувшись в настоящее.
«Э-э, да, ладно», — сказала я, поспешно смывая шампунь с волос. «Ты спускайся завтракать. Я подойду к тебе через минуту».
Я чуть не потянулась к полотенцу, которое повесила на перекладину надо мной, на случай, если она отдернет занавеску, но мною двигала не скромность.
До сих пор я очень старалась не привлекать к себе внимания других женщин, закрывая шею и верхнюю часть тела. Я знала, что если этого не сделаю, мне придётся отвечать на неловкие вопросы о количестве шрамов и их происхождении.
Но как мне начать рассказывать о той, что огибала мою шею на целых пять дюймов от точки под правым ухом до кадыка? Как мне легко упомянуть в разговоре, что я получил её, сражаясь за свою жизнь с безумцем, который уже совершил убийство и был готов сделать это снова?
Я подумывал солгать, сказав, что это какая-то операция, но всё было слишком невнятно, чтобы в это поверить. И тогда они начинают сомневаться, что ты на самом деле пытаешься скрыть.
За занавеской я услышал, как Эльза отошла и закрыла за собой дверь ванной. Я с облегчением откинулся на кафель и задумался о том, смогу ли я продержаться все две недели в Айнсбадене, не объясняя, что со мной произошло.