«Поздравляю, Чарли», — сказал он с иронией в голосе. «Разве ты не обратил внимания, когда мы сказали, что целей будет всего шесть? Это твой главный, которого ты только что задел, прибежал к тебе за помощью и защитой».
Он помахал в сторону цели. Всё ещё лёжа на земле, я повернул голову и посмотрел на вырезанную фигуру, находившуюся менее чем в четырёх метрах от меня.
Теперь я мог сказать, что это довольно реалистичное изображение испуганной девушки с длинными волосами. Она не держала оружия и, казалось, действительно бежала прямо на меня, застыв на полушаге.
Сквозь дыру, которую я прострелил высоко в ее правом плече, пробивался слабый зимний солнечный свет.
***
Никому больше не удалось застрелить директора во время учений ближнего боя.
Заметьте, вряд ли кому-то удалось поразить все остальные мишени, хотя они и не спали, как мне показалось, по полчаса.
Деклан был последним на рубеже. Его стрельба была настолько неуправляемой, что Ребэнкс прилип к его спине, словно пальто в разгар лета, не оставляя ирландцу ни единого шанса развернуться и случайно задеть его. Даже Деклан не попал в девушку в конце, хотя это было скорее удачей, чем расчетом. Он выстрелил в неё, когда Ребэнкс на него набросился, но промахнулся.
После этого О’Нил собрал SIG, вместе с майором Гилби сели в одну из Audi и скрылись в поместье, не прокомментировав наши действия. Или их отсутствие.
Остальным пришлось идти пешком. Я плелся в хвосте группы, и меня окутывала тёмная туча уныния. Меня подставили, и я попался. Эта мысль тяготила желудок, словно тяжёлый приём пищи.
«Они были несправедливы к тебе», — раздался голос слева. Я обернулся и увидел Эльзу, идущую рядом и наблюдающую за мной. Я вспомнил свой последний разговор с Шоном. Эльза была немецкой службой безопасности?
Я пожал плечами. «Попробуй высунуть голову из-под парапета, — сказал я, — и не удивляйся, когда кто-то попытается её сдуть».
«У всех остальных мишени держались вертикально гораздо дольше», — сказала она задумчивым голосом, словно я ничего не говорил. «Они были к тебе несправедливы», — повторила она. «И всё же тебе удалось поразить их всех».
«Да», — сказал я, бросив на нее усталый взгляд, — «даже тот, который мне не следовало делать».
«Когда в конце мне довелось услышать этот последний вопрос, Ребэнкс просто толкнул меня в руку. Он не схватил меня и не потянул к себе». Теперь она нахмурилась.
«У вас никогда не было возможности увидеть, что он не такой, как другие.
Они ожидали, что ты потерпишь неудачу, но ты ведь это знаешь, не так ли?
«Они хотели, чтобы я это сделал», — сказал я, умудрившись выдавить из себя полуулыбку. «Но я не всегда делаю то, чего хотят люди».
«В следующий раз они тебе всё усложнят», — сказала она с серьёзным лицом. «Что ты такого сделал, что они всё время пытаются тебя подставить?»
Возник вопрос. Знали ли люди Гилби о моей двойной роли, или им просто не понравилось, когда они столкнулись с женщиной , в которой мелькнула искра? И почему Эльза вдруг так заинтересовалась?
«Я не единственный, кто пытается усложнить себе жизнь», — сказал я, не отрывая взгляда от усыпанной иглами дорожки передо мной.
Я почувствовал, как она напряглась. «Что ты имеешь в виду?»
«Эта лекция, — сказал я, взглянув на неё. — Ты же должна была знать, что Гилби воспримет её плохо».
Либо немка была лучшей актрисой, чем я предполагал, либо я действительно выбил её из колеи. Она выглядела искренне растерянной. «А зачем ему это?» — спросила она, и в её вздернутом подбородке читался вызов.
Я на мгновение остановился, глядя на нее, но не смог заметить ни намека на лукавство.
«Ты действительно не знаешь, не так ли?» — медленно произнес я.
«Знаешь что?» — спросила она. Растерянность сменилась разочарованием.
«Чарли, объясни, пожалуйста».
Я повернулся и снова пошёл. К тому времени мы немного отстали от остальной группы, и я спокойно мог рассказать подробности, которые мне поведал Шон о похищении Хайди и о связи майора с группой, которая её охраняла. Деревья создавали удобный приглушающий эффект, но я всё равно старался говорить тихо.
Полагаю, мне следовало быть более осторожным, прежде чем давать ей эту информацию, но я решил, что если она из секретной службы, то она и так уже все знает, а если нет , то мне, вероятно, понадобится вся возможная помощь.
Эльза молчала, пока я говорил. Только закончив и взглянув на её лицо, я увидел на нём затаённый гнев.
«Тупица», — тихо выпалила она и продолжила по-немецки, судя по тону, в том же духе. Руки её были сжаты в кулаки и прижаты к бокам. «Я знала, что не стоило ему доверять».