Деклан опустил руки по бокам, выглядя пристыженным.
«Ладно, по моему сигналу вы достанете оружие и сделаете только одну серию из трёх выстрелов, как вы репетировали, а затем вернёте оружие в кобуру». Ребэнкс одарил нас твёрдым взглядом. «Всем понятно? Хорошо, тогда никаких проколов не будет».
Он жестом пригласил нас занять позицию и надел наушники. Я проверил, что пистолет SIG свободно лежит в кобуре, и ждал сигнала к стрельбе, но во рту внезапно пересохло. Ребэнкс не торопился. Почему? Ты что, тянете с этим, мужик?
Краем глаза я заметил, как он начал поднимать руку, но его взгляд был не на мишенях и не на нас. Он смотрел мимо меня, в сторону небольшого деревянного сарая, служившего центром управления стрельбищем. Я начал поворачивать голову, чтобы увидеть, что он там смотрит. Но так далеко я и не зашёл.
Прожекторы погасли, и вся местность погрузилась в кромешную тьму.
На мгновение я онемел от шока. Я замер на месте, пытаясь сориентироваться, но после яркого света я ничего не видел. Мои глаза полностью закрылись в последовавшем затемнении.
Я сорвал наушники. Лишённый зрения, я нуждался в максимально остром слухе.
«Ладно, ладно», — крикнул Ребанкс, — «никто не паникует, давайте просто
—”
Звук выстрелов был ужасающе громким. Их было двое, справа от меня. Я отвернулся, но вспышка от выстрела пронзила сетчатку моего глаза, выжигая и уничтожая то немногое ночное зрение, которое мне только что удалось развить.
«Кто это, чёрт возьми, был?» — закричал Ребэнкс. «Не стрелять! Прекратить огонь, прекратить огонь!»
Затем, когда мои уши начали отходить от натиска выстрелов, я услышал другие, более тихие звуки. Я услышал стоны. Сердцебиение подскочило.
Ребэнкс достал фонарик и промчался мимо меня. «Кто ранен?» — спросил он. «Кто упал?»
На полигоне вспыхнули другие маленькие огоньки, когда другие инструкторы включили свои фонарики. Рядом со мной Ромундстад достал зажигалку. Кремень дважды вспыхнул, прежде чем зажечься, и тут я увидел его встревоженное лицо за мерцающим пламенем.
Факелы рывками осветили корчащуюся на земле фигуру в нескольких метрах от него. Это был крупный валлиец Крэддок с искаженным лицом.
Ребэнкс стоял на коленях рядом с ним. О’Нил тоже, зарывшись под куртку Крэддока и распахнув на нём рубашку. В неровных лучах света, падавших на него, казалось, кровь была повсюду.
Ребэнкс ругался себе под нос. «Кто-нибудь, принесите мне аптечку».
Фиггис прибежал на помощь с брезентовым рюкзаком. Он нырнул в него и разорвал стерильную перевязочную повязку.
Именно в этот момент Ребэнкс сел на корточки и взглянул на потрясенные лица окружающих его людей.
«Хорошо, майор», — сказал он спокойным голосом, — «это подойдет».
Прожекторы резко включились снова, заставив всех заморгать. Какое-то мгновение никто не двигался, а затем сквозь слои медленно начало просачиваться осознание. Нас обманули.
Крэддок сел и ухмыльнулся нам, стирая с живота фальшивую кровь. «Чёрт возьми, немного этой штуки может очень помочь», — весело заметил он, осматривая свою запекшуюся одежду. «Надеюсь, она отстирается. Мне очень понравилась эта рубашка».
Фиггис хлопнул его по плечу. «Оскаровская штука, парень», — сказал он. «Хотя, если бы тебя действительно подстрелили, ты бы визжал как младенец».
Не обязательно , подумал я. Последний человек, с которым мне пришлось иметь дело и который получил пулю, не издал ни звука, хотя ему пришлось бежать.
Ребэнкс поднялся на ноги. Его руки были в потеках крови, которые всем показались настоящими. Он взглянул на них и тоже ухмыльнулся, обнажив зубы. «Пусть это будет вам уроком», — сказал он. «Не будьте такими самоуверенными, когда дело касается оружия. Они не терпят дураков, и последнее слово всегда остаётся за ними. Просто будьте благодарны, что это была симуляция, а не настоящая битва. Ладно, возвращайтесь на свои места, и начнём сверху».
Как раз когда я собирался вернуться на линию огня, Блейкмор проскочил мимо меня и приблизился к Ребанксу, Фиггису и О'Нилу. Он выглядел…
все трое поднимались и опускались, и на его крепком лице отражалось отвращение.
Он говорил тихо, так что его могли услышать только несколько человек, стоявших ближе всего, но у меня сложилось впечатление, что Блейкмору было все равно, кто его слушает.
«Итак, — тихо сказал он. — Вот как ты это сделал».
Двенадцать
Утро седьмого дня мы провели в классе, освежая в памяти правила поведения за столом. Не знаю, обращал ли майор Гилби особое внимание на то, как большинство студентов обращаются с ножом и вилкой, но по сравнению с ними даже наполеоновские морские хирурги выглядели изысканно. Должно быть, это заставило его съёжиться и предпринять какие-то меры.