Я встал. Блейкмор резко повернулся ко мне и не успокоился, увидев, кто это.
«Чарли», — сказал он, не вынимая пистолет из рук водителя. «Убирайся отсюда».
Я знал, что он мне велит, но играть не стал. Вместо этого я перешагнул через защитное бревно и подошёл, чтобы поднять пистолет-пулемет, упавший с его плеч. Он оказался на удивление лёгким, а со сложенным прикладом казался короче девятимиллиметровых пистолетов-пулеметов, из которых я стрелял в армии. Я взял пистолет в руки и направил его в сторону Блейкмора. Он, похоже, не удивился.
«Либо пусть с ним разбирается полиция, либо отпустите его», — сказал я. «Я не собираюсь стоять и смотреть, как вы совершаете убийство».
Блейкмор фыркнул. «Как думаешь, что этот ублюдок и его дружки пытались с тобой сделать?»
Я не ответил, просто стоял и держал пистолет неподвижно. Через мгновение Блейкмор вынул SIG изо рта водителя, с отвращением глядя на себя, что его вынудили это сделать, и выпрямился.
Мужчине не нужно было повторять дважды, что это его шанс. Он начал шаркать, но не успел он отойти далеко, как Блейкмор наклонился, схватил его за воротник пальто, приблизил к себе лицо и что-то быстро, почти невнятно, по-немецки проговорил. Затем он оттолкнул мужчину в сторону и двинулся ко мне, даже не потрудившись наблюдать, как водитель, пошатываясь, скрылся в окутанных туманом деревьях.
Блейкмор осторожно взял у меня пистолет-пулемет, словно всё ещё не был уверен, что я в него выстрелю. Я позволил ему взять его, потому что не смог придумать достаточно вескую причину, чтобы остановить его. Я мотнул головой, указывая на остальных инструкторов.
«Ты знал, что это произойдет, не так ли?»
Он вздохнул. «Пошли», — сказал он, уклоняясь от ответа на мой вопрос. «Нам нужно найти остальных. Убедиться, что никто не пострадал».
Я постоял ещё несколько секунд, словно прирос к земле, а затем последовал его примеру. Всё это время я рылся в редко используемых областях памяти, собирая воедино фрагментарный перевод быстрых слов Блейкмора, сказанных водителю «Пежо».
Мой немецкий словарный запас возвращался ко мне мучительно медленно.
Когда я подумал, что запомнил все слова, я не поверил в смысл, который в них вложил, поэтому я вернулся и проверил их еще раз.
К тому времени, как мы вернулись на место крушения, я уже знал, что не ошибся в словах Блейкмора.
Остальные курсанты и инструкторы постепенно собрались у трёх оставшихся «Ауди», которые были относительно неповреждёнными. Я сразу узнал тех, кто уже попадал под обстрел. Они переносили всё это гораздо лучше, чем те, кто всю жизнь прожил в мирном обществе.
О’Нил одним из последних перегруппировался. Он вошёл, неся «Беретту» на плече, словно мачете. Он кивнул на пистолет-пулемет в руке Блейкмора. «Ты поймал одного из них?»
Блейкмор на мгновение взглянул в мою сторону. «Нет, он ушёл», — сказал он. «По крайней мере, я попытался».
О'Нил не ответил на это напрямую, а просто повернулся и ушел.
Блейкмор смотрел ему вслед, и вид у него был не более веселый, чем в тот раз, когда я заставил его отпустить водителя.
Я почти не слушал их разговор. Я просто стоял с краю толпы, наблюдая за горящим «Пежо», но ничего не видел. Мои мысли были слишком заняты тем, что я услышал в лесу.
Если мой перевод верен, подумал я, то теперь я знаю, что случилось с Кирком, как он умер и кто его убил. Но это не означало, что всё решено и закончено.
На самом деле, все стало намного сложнее.
Тринадцать
«Нет», — сказал Шон. Я услышал, как он с шипением выдохнул. «Ни за что, Чарли. Ты меня не убедишь, что банда Гилби — это преступная группировка, которая завербовала Солтера — человека, которого они знали всего пару недель, — и втянула его в похищение Хайди Краусс».
«Неужели это настолько неправдоподобно?» — возразил я. «Телохранители Хайди сказали, что стреляли в похитителей, когда те выбегали из дома. Они могли кого-то ранить, и этим кем-то мог быть Кирк. Гилби уводит его, но он умирает по дороге, и они выбрасывают тело. Как ещё они могли это объяснить? Я помню, что слышал, как Блейкмор сказал тому парню…»
«Знаешь, ты, кажется, что слышал», — вмешался Шон.
«Попробуй ещё раз, и в следующий раз мы пришлём тебе уши этого пацана». Он был весьма конкретным, — мягко сказал я. «Если ты можешь вложить в эти слова другой, более невинный смысл, Шон, я бы хотел его услышать».
Я уже рассказал всю историю о засаде в лесу сегодня днём и последовавшей перестрелке. Шон говорил по-немецки бегло, гораздо лучше моего. Даже ему пришлось признать, что, если я правильно расслышал, мой перевод тоже был верным.