«Да», сказал я, «просто…» Я замолчал, прикусив губу.
«Что именно?»
«Ничего», — сказала я. «Ничего. Слушай, Шон, мне пора идти. Я позвоню тебе завтра, хорошо?» Я быстро закончила разговор и опустила голову так, что мой лоб коснулся коленей.
Я думала, что сильнее. Я думала, что покончила с ним, но наш почти ежедневный контакт, даже по телефону, пробудил чувства, которые я считала уже умершими, а не спящими. В тот момент я была так близка к тому, чтобы признаться Шону, как сильно я по нему скучаю. Сам факт того, что у меня возникло такое желание, пугал меня гораздо больше, чем любые опасности, исходящие от майора Гилби и его людей.
Я снова вернулась мыслями. Давно я не вспоминала тот первый раз, когда мы с Шоном были вместе. Случай и обстоятельства сыграли в этом большую роль.
К тому времени я уже прошёл больше половины курса спецназа и только что прошёл жуткое упражнение на сопротивление допросу, которое было особенно трудно выдержать. Если бы не…
Когда Шон неожиданно меня успокоил, я иногда задаюсь вопросом, хватило бы у меня смелости довести это до конца.
В тот вечер нам всем выдали пропуска на выходные, вероятно, в качестве поощрения. Все суетились, готовясь к вечернему отдыху. Первая возможность расслабиться с начала курса. Мне не хотелось праздновать. Я принял душ и переоделся в гражданское, но не планировал покидать лагерь.
Пока совершенно случайно я не столкнулся с Шоном в безлюдном коридоре.
Он коротко кивнул, как сделал бы с любым другим стажёром, и прошёл мимо меня. Внезапно мне захотелось узнать, почему он призвал меня одного собраться и продолжать. Если бы у меня было больше времени подумать, я бы, наверное, не осмелился подойти к нему. Но я не осмелился, поэтому спросил его прямо.
Он на мгновение замер, не улыбаясь, глядя на меня своими задумчивыми глазами. «Ты бы справился и без моей помощи, не беспокойся», — наконец сказал он, но, когда он повернулся, чтобы уйти, я положила ему руку на плечо.
«В любом случае, спасибо», — просто сказала я, и это было искренне.
Он посмотрел на мою руку, и на мгновение мне показалось, что я его обидел, перешёл черту, был слишком фамильярным. Я вспомнил его ослепительную улыбку во время упражнения, которую никто не видел, и я не мог быть в этом уверен.
Затем он поднял взгляд, прямо мне в глаза. Я увидел, как в них вспыхнул огонь и потребность.
Следующее, что я помню, это то, что я держусь за него, или он держится за меня.
Я так и не узнала, кто сделал первый шаг. Его губы впились в мои с такой жаждой, что я затаила дыхание и возликовала. Эти длинные, ловкие пальцы обхватывали моё лицо, зарываясь в волосы.
Желание было взрывным, всепоглощающим, пронизывало моё тело, его абсолютная сила застала меня врасплох. Я не могла удовлетворить его достаточно быстро, не могла прикоснуться к нему достаточно быстро, чтобы начать удовлетворять это желание. Хотя где-то в глубине души я понимала, что нахожу Шона физически привлекательным, что-то предупреждало меня, что он представляет собой проблему. Я была одновременно настороже, но в то же время постоянно ощущала его присутствие, но не осознавала, насколько глубоко оно заложено.
К тому времени, как он оторвался, мы оба тяжело дышали. Я чувствовала, как от меня волнами исходит жар.
«Я хотел сделать это с того самого момента, как впервые увидел тебя, Чарли», — тихо сказал он, пронзив меня взглядом своих бархатно-темных глаз, пока он
Он откинул мои волосы с лица. Его пальцы замерли. «Но я бы ничего не сделал, если бы не видел, что ты тоже этого хочешь».
«Да», — сказал я. Я бы сказал что угодно, лишь бы он не остановился.
Он улыбнулся мне. Никакого самодовольства, никакого торжества. Боже, как же он выглядел, когда улыбался. «Вопрос в том, что нам теперь с этим делать?» — пробормотал он. Я не нашла в себе силы ответить. Он смотрел на меня так, будто не хотел оторвать взгляд. «У тебя же есть путёвка на выходные, да?»
Я кивнул.
«Я тоже», — сказал он. «Встретимся у главных ворот через пятнадцать минут».
«Да», — повторил я без колебаний.
Он отпустил меня. Я проигнорировала протестующий вопль нервных окончаний, словно с чувствительной кожи сняли пластырь. Как только контакт прервался, к нам обоим, казалось, вернулось чувство меры. Я слабо прислонилась к ближайшей стене, не уверенная, выдержат ли меня ноги.
«Боже мой, Иисусе», — пробормотал Шон, отступая назад и чуть не спотыкаясь, хотя Шон никогда не спотыкался. Он был воплощением слаженной грации и силы. «Зачем я это делаю? Я никогда так не делаю».
Он покачал головой, вытер рукой озадаченное лицо. «Ты мне веришь, Чарли?» — спросил он дрожащим голосом. «Это не фраза. Я никогда раньше не клеился к стажёрам».