Команда Джен едва держалась за неё. К тому времени, как они добрались до другого берега, она уже висела на запястьях, проклиная неуклюжие движения своей команды.
Хофманн решил использовать грубую силу, подняв своего главного и прорвавшись вперёд, оставив двух товарищей по команде бороться за него. Он пробежал примерно половину дистанции, прежде чем потерял равновесие и хватку. Я оказался прав, когда падение оказалось долгим. Им обоим повезло избежать травм.
Эльза, которая, казалось, взяла на себя руководство своей командой, решила проблему, поручив одному человеку нести ношу, перекинутую через плечо, держась за направляющие тросы обеими руками. Двое других, один спереди, другой сзади, держались только одной рукой, другой поддерживая руководителя. Так, пожалуй, было безопаснее, но двигалось невероятно медленно.
К тому времени, как они добрались до другой стороны, мы остались единственной командой, и все, включая инструкторов, ждали под
мост, чтобы наблюдать за нашей переправой.
«Как думаешь?» — спросил Крэддок. «Безумный рывок или медленно, но верно?»
К этому времени я уже достаточно сильно страдал от боли, чтобы решиться на безумный рывок, лишь бы побыстрее закончить дело, но двое других проголосовали за другой вариант, и у меня не осталось иного выбора, кроме как согласиться.
С Декланом во главе и Ромундстадом замыкающим мы продвигались через пустоту. Свесившись через плечо Крэддока, я видел лишь заднюю часть его ног и ступни Ромундстада, нервно ступавшего следом. Под ними был чертовски длинный путь вниз.
Время от времени их совместные движения вызывали покачивание каната, и им приходилось замирать, пока качка не утихала. Это был болезненный прогресс во всех смыслах этого слова, и я напряжённо размышлял о том, как хорошо, что меня не укачало.
Затем, когда мы были уже на расстоянии чуть больше трети дистанции, я почувствовал, как Крэддок слегка сместился в сторону. Этого было достаточно, чтобы я начал сползать с его плеча. Я ждал мгновение, пока Ромундстад меня схватит, но, должно быть, ему самому приходилось беспокоиться о равновесии. Мне не хотелось получать штраф от неусыпного Тодда, но я не видел, что у меня есть выбор.
В конце концов, я все равно оставил ситуацию под вопросом и уже не мог спасти себя.
Ботинок Крэддока полностью соскользнул с верёвки. С криком, который мог быть вызван гневом, а мог быть и болью, он ухватился левой рукой за верёвку, но я скатился с его плеча и помчался к земной твёрдости с чудовищно ускоренной скоростью.
На долю секунды передо мной пронеслось колесо обозрения — земля и небо, — а затем я с силой ударился головой вперед и приземлился лицом в грязь.
Удар оставил меня оглушённым и заболевшим. Несколько мгновений я лежал, оторвавшись от себя, с лёгким интересом наблюдая, как вокруг моей головы скапливаются многочисленные пары ног в ботинках. В конце концов, меня перевернуло на спину. Верёвочный мост казался в небесах на много миль выше меня. Неужели я действительно упал оттуда?
Появилось длинное, скорбное лицо Фиггиса. «Чарли, — медленно и осторожно произнес он, — можешь пошевелить руками и ногами?»
Я послушно пошевелил конечностями, чтобы показать, что спинной мозг всё ещё на месте, но когда я сел, меня словно ударили в грудь. Я обхватил руками рёбра, задыхаясь.
«Спокойно, девочка», — сказал Фиггис. «Подожди минутку. Ты, наверное, сломала пару рёбер».
Чувствуя легкое головокружение, я хрипло рассмеялся и пробормотал: «Был там, уже делал это».
Кто-то фыркнул, и, подняв глаза, я увидел, что Тодд смотрит на меня сверху вниз. «Вот почему женщины-телохранители — пустая трата времени», — заявил он с едким презрением в голосе. «У тебя просто нет физической силы, чтобы справиться с этой работой».
«Я достаточно силен, когда полностью здоров», — бросил я ему и пожалел о своих словах почти сразу же, как только они вылетели из моего рта.
Последовала долгая пауза.
«Что, черт возьми, это значит?» — потребовал он.
Я пытался придумать оправдание, но ничего не получалось. Пульсирующая боль в груди мешала думать. В конце концов, правда просто вылилась наружу.
«Два месяца назад я сломал грудину», — сказал я, наполовину смущенно, наполовину вызывающе.
«И ты все равно пришел на курс?» — спросил О'Нил, и по его тону я не мог понять, считает ли он меня героем или дураком.
Я пожал плечами. «Её нужно чинить».
Фиггис протянул руку. Какое-то мгновение я тупо смотрел на неё, словно он предлагал пожать. Потом до меня дошло, что он помогает мне подняться.
Я поднялся на ноги. Остальные ученики молча отошли, освобождая мне место. Вся грудная клетка сжалась, словно меня раздавила змея. Я попробовал сделать пару глубоких вдохов с разной степенью успеха.