Он не был крупным мужчиной. На самом деле, под этим огромным пальто он был на удивление худым, что создавало у меня впечатление, будто он стоит выше в пищевой цепочке.
чем просто нанятые мускулы.
Не отрывая от него ни на секунду глаз, я показал «Пустынным орлом», чтобы он отступил немного назад по коридору, из которого только что вышел. Я остро осознавал, что стою спиной к двери столовой и совершенно беззащитен. Если кто-то из мужчин решит в этот момент сходить в туалет, я стану начинкой в сэндвиче для негодяя.
Я схватил огромный пистолет обеими руками, левой поддерживая правую, и держа его достаточно высоко, чтобы быстро перевести в боевую готовность, если Бакенбарды сделают движение, которое мне не понравится. Отступая от коридора, он не отрывал от меня глаз. Пронзительность его взгляда нервировала. Он был полностью сосредоточен на мне, ожидая момента слабости, который, как он знал, наступит.
«Ладно, солнышко», — сказал я, когда мы вышли за пределы слышимости из столовой.
«Что, черт возьми, ты задумал?»
Его презрение было очевидным. Если бы я был важен, говорил он, я бы, конечно, точно знал, в чём дело. Он пожал плечами и выпалил что-то, похожее на полную тарабарщину, на чём-то, немного похожем на русский. Возможно, он притворялся, что не понимает английский, но блеск в его глазах говорил мне об обратном.
Я поднял бровь и немного опустил ствол пистолета.
«Ладно, если ты настаиваешь на том, чтобы сделать это по-плохому», — сказал я так, чтобы он не мог понять смысл по моему тону. «Если мне придётся спрашивать тебя ещё раз, я всажу тебе пулю в правое бедро.
Из этой пушки я почти наверняка попаду вам в бедренную артерию, и в этом случае вы истекете кровью в течение нескольких минут. Вам от этого стало яснее?
Он колебался всего долю секунды. Не знаю, искренне ли он верил, что я могу исполнить свою угрозу. С таким большим оружием он, должно быть, понимал, что если я это сделаю, то, скорее всего, умрёт от шока, потеряв ногу при взрыве, или, в лучшем случае, ему грозит ампутация. Похоже, он прекрасно понял и мои слова, и их смысл. Причина его колебаний была в том, что ни один из вариантов ему не нравился.
«Мы здесь, чтобы найти мальчика», — неохотно произнес он, его английский был с сильным акцентом, но он был совершенно идиоматичным.
Конечно, русский парень.
«Где майор?»
Он скользнул взглядом дальше по коридору, в сторону кабинета Гилби.
«Хорошо», — сказал я. «После вас».
Он уклонился от этого, обретя второе дыхание. В конце концов, его мужество на мгновение ослабло, и из-за этого он позволил какой-то женщине пленить себя. Теперь же гордость толкала его на безрассудный поступок, чтобы компенсировать это. По моим подсчётам, это делало его примерно вдвое опаснее.
Я улыбнулась ему тонкой, ледяной улыбкой. «Я знаю, ты убьёшь меня, если сможешь», — сказала я тихо и странно отстранённо, словно это был совсем не мой голос. «Если, чтобы помешать тебе сделать это, мне придётся сначала тебя убить, я не буду колебаться, обещаю».
Какое-то мгновение мы смотрели друг на друга, а затем он отвёл взгляд. Не знаю, что его убедило – слова или улыбка, но, должно быть, что-то одно сработало. Он подвёл меня прямо к двери кабинета, не пытаясь уклониться.
Мы оба на мгновение замерли. За дверью я услышала смесь голосов, которые не узнала, пока не раздался отрывистый голос Гилби.
«Кто там вооружён?» — прошептал я Бакенбардам. Презрительный взгляд, брошенный им на меня, подсказал мне, что лучше бы я не спрашивал.
«Хорошо», — пробормотал я, — «сейчас ты откроешь дверь и войдешь». Я ответил на этот холодный взгляд своим, пронзив его. «Будем надеяться, что ты не будешь расходным материалом — ради нас обоих».
Он снова подумал о сопротивлении, но я продолжал направлять пистолет ему на позвоночник.
Он повернул ручку и толкнул дверь кабинета, чтобы она распахнулась.
Мы вошли в комнату, я держался как можно ближе к Бакенбардам. Мой взгляд тут же метнулся к первому, кто отреагировал. Он стоял у камина справа от меня. Он был крупнее Бакенбардов, но медленнее из-за веса. Я вытащил пистолет на видное место, когда он потянулся за своим. У него на плечевом ремне висел «Узи», и ему потребовалась секунда, чтобы выхватить его. Огромные размеры характерного, слегка треугольного ствола «Пустынного орла» заставили его пошатнуться.
Бакенбарды воспользовались тем, что я отвлекся, и сами попытались выхватить пистолет. Я мог бы ударить его, но его куртка была достаточно тяжёлой, чтобы смягчить удар. К тому же, я находился в неудобной позиции, чтобы нанести хоть какой-то эффективный удар, особенно учитывая хрупкое состояние моей грудной клетки.