«Почему?» — резко ответил я. «Так ты заставил его с тобой подраться ?»
За столом повисла тишина, вызванная вздохом удивления, который быстро сменился взрывом изумленного веселья.
«Ах, мистер Тодд», — почти мягко сказал Деклан, качая головой, — «но вы же наверняка сами об этом просили».
Румянец начал струиться чуть выше воротника рубашки Тодда и поднялся выше ушей, словно цветной дым. Он открыл рот, чтобы облить меня купоросом, но двери столовой снова распахнулись, и внезапно никто не обратил на него внимания.
Майор Гилби вошёл, подтянутый и стройный. Рядом с ним стоял Шон Мейер.
Я убеждала себя, что знала о приближении Шона. Что это я велела майору позвать его, но шок от его появления всё равно обрушился на меня, словно двойной удар – и физический, и психологический. Голова кружилась, а тело реагировало: покалывало кожу головы, сжимало живот, зудело в голенях.
Я с трудом верил, что прошло меньше трёх недель с тех пор, как мы сидели вместе в том маленьком сельском пабе в Йоркшире, и он пригласил меня в Германию. Как будто ничего из событий прошлого года и не было, и мы снова в армии, со всем вытекающим отсюда багажом.
Не помогало и то, что Шон был одет в привычную одежду, или во что-то настолько похожее, что его было почти невозможно отличить. На нём была футболка цвета хаки, потому что он никогда не мерз, и аккуратно отглаженные камуфляжные брюки, плотно облегавшие его узкие бёдра и подпоясанные тем же ремнём.
Он даже где-то по дороге оставил свой дорогой Breitling. Вместо этого он взял свои простые, потрёпанные старые часы с кожаным чехлом, который защёлкивался на циферблате. Именно вид этих часов, больше всего остального, вызвал у меня дрожь.
Я вспомнил, как Мадлен рассказывала мне, что Шон едет в Германию, но я так и не удосужился спросить её об этом. Зачем ему понадобились старые часы, если не потому, что он знал, что, скорее всего, отправится в бой?
Теперь он вошёл в комнату, стараясь создать впечатление, что майор просто идёт впереди него, а не следует за ним. Он скользил взглядом по присутствующим с тем же самым пристальным, равнодушным, испытующим взглядом, который так напугал меня тогда.
Его взгляд скользнул по мне лишь раз. Холодный, равнодушный, не выдающий ни малейшего намёка на то, что он меня знает, но я не смог сдержать укола воспоминаний о страхе.
Даже после того, как мы провели те первые захватывающие выходные вместе, и я вернулась в лагерь ошеломлённая и немало потрясённая глубиной пережитого, Шон не позволил себе потерять самообладание и не изменил своего внешнего поведения по отношению ко мне. По крайней мере, большую часть времени.
Лишь изредка, когда мы оставались наедине или вне поля зрения и слышимости других, он одаривал меня одной из своих лениво сияющих улыбок или касался моего лица. Эти едва заметные неожиданные жесты, последовавшие за таким строгим соблюдением протокола, казались мне совершенно сокрушительными по своему эротическому эффекту.
И в следующий раз, когда у нас появилась возможность быть вместе, не боясь, что нас потревожат или обнаружат, освобождение от этого долгого и перегруженного напряжения было одновременно взрывным и глубоким.
Я влюбилась в него всецело, без остатка, и когда он, казалось бы, бросил меня, я обнаружила, что у меня не осталось ничего, что могло бы меня поддержать. Оглядываясь назад, я удивляюсь, как я пережила это испытание.
Майор провёл Шона прямо сквозь нас на возвышение, где инструкторы окинули его таким же подозрительным взглядом, как и студенты. Он выдержал их осмотр с лёгким презрением. Никакого вызова, только безразличие. «Я знаю, кто я, — говорил его вид, — и мне, в общем-то, плевать, что вы решите со мной сделать».
Гилби повернулся к нам. К этому моменту ему уже не нужно было призывать к тишине, но импресарио в нём всё равно заставил его на мгновение замереть.
«Если позволите, я хотел бы на минутку привлечь ваше внимание, — сказал он без всякой необходимости, — я хотел бы представить вам нового инструктора».
Шон стоял рядом с ним, уперев руки в бока, и окидывал нас взглядом, словно выискивая слабые места. Студенты заерзали на своих местах, не сводя глаз с майора.
«Это мистер Мейер, — продолжил Гилби. — Те из вас, кто интересуется миром личной охраны, несомненно, знают о его репутации. Нам посчастливилось заручиться его поддержкой в короткие сроки, чтобы он присоединился к нашей команде до конца этого курса. Надеюсь, вы приложите все усилия, чтобы произвести на него впечатление своими навыками».