Я с удивлением понял, что Гилби нервничает из-за Шона. Если не сказать, что боится его.
Шон шагнул вперед и коротко кивнул майору, который безропотно передал ему контроль, словно мы наблюдали за появлением нового вожака стаи.
«Добрый день», — сказал Шон. Это было всего лишь представление, которое он собирался дать. «Мы начнём обучение рукопашному бою сразу после обеда. Забудьте обо всём, чего вы достигли, потому что теперь вам придётся снова доказывать, насколько вы хороши». Он помолчал, оглядел застывшие лица, а затем мрачно добавил: «Плохая новость в том, что вам придётся доказать это мне».
Я уже слышал эти слова раньше. Именно эти слова.
Я убеждал себя, что уже проходил через это раньше и знаю, чего ожидать, но не был в этом уверен. Время и расстояние, прошедшие с момента последнего раза, ничуть не уменьшили моего страха перед этой перспективой.
***
Подозреваю, что большинство учеников — по крайней мере, те, кто не слышал о Шоне, — считали его слишком самоуверенным. То есть, пока мы не начали урок.
Для начала Шон устроил публичный спектакль, в котором он выбрал Деклана своим директором и сказал нам всем попытаться добраться до него любыми способами. Это была обычная ситуация, когда люди бродили по улицам, в толпе, что было вполне обычно.
Единственная разница была в том, что не только кто-то из нас был убийцей или просто психом, а все мы были таковыми.
Это был смелый гамбит, но я видел, как Шон его разыгрывал раньше. Он был задуман, чтобы разоблачить авантюристов, тех, кто думал, что покажет, что...
Они были крупными мужчинами, шли напролом, стремясь нанести урон. Люди с таким мужественным темпераментом редко могли устоять перед соблазном.
Шон справлялся со всеми нашими усилиями с той непринужденной грацией, которая была ему свойственна от природы. Никто и близко не подходил к Деклану, и через несколько минут ирландец уже ухмылялся, наблюдая за всё более дерзкими нашими попытками и той, казалось бы, беззаботной лёгкостью, с которой они были пресечены.
Когда люди заходили тихо, Шон отталкивал их таким же образом, но когда другие пытались причинить ему боль, он отвечал мгновенной яростью, зеркальным отражением их собственной агрессии.
Пол не имел значения, он не делал различий. Когда Джен попыталась провести грубый болевой приём, он поменял позиции и резко дернул её вверх, зафиксировав болезненным захватом. Он держал её ровно столько, сколько требовалось, чтобы она поняла: он знает, что она пытается сделать, а затем отпустил.
После пятнадцати минут неудач Шон приказал остановиться.
«Ладно, это было неплохо», — спокойно сказал он. «Но теперь моя очередь».
По группе пробежала волна беспокойства. И оно было вполне оправданным, как мы вскоре убедились. До конца урока он взял на себя роль нападающего, вызывая вперёд и побеждая одного за другим учеников, исполнявших роль телохранителей. Он заставил маленьких казаться слабыми, больших – просто неуклюжими. И всех остальных он заставил казаться мучительно медлительными.
К тому времени, как часы над дверью показывали уже несколько минут, он уже расправился почти со всеми, кроме меня. Я держался чуть позади, благодарный за передышку, полагая, что Гилби, должно быть, предупредил его о моём выходе на штурмовой курс.
И поэтому я был совершенно не готов к тому, что должно было произойти.
Шон закончил уклоняться от неэффективной защиты Хофманна, медленно повернулся, и его взгляд остановился прямо на мне.
«Ты», — сказал он. «Чарли, да? Выйди вперёд, и посмотрим, как ты справишься».
Нет, Шон , молча молила я, не делай этого со мной . Но, чувствуя, как наливаются свинцом конечности, я подчинилась и двинулась на коврик. Он смотрел на меня своим непостижимым взглядом, с каменным лицом.
«Итак, Чарли, я представляю угрозу твоему директору, а ты — между нами». Он улыбнулся, но это меня не успокоило. Он развел руками, такой высокомерный, что ему не нужно было защищаться. «Ну же, ну же».
Он издевался. «Иди и делай своё дело. Останови меня».
На мгновение я встретилась взглядом с Шоном. Зачем он это делает? Значит, я проболталась Гилби, но, если бы он не хотел быть здесь, внутри, он бы наверняка отказался? Какую выгоду он получил, выбрав меня таким образом?
Шона было так трудно точно расшифровать и в лучшие времена, но сейчас это стало просто невозможно. Остальные стажёры вставали и переминались с ноги на ногу. Несколько парней ухмылялись, словно наблюдая за питбультерьером, которого неожиданно поставили против той-пуделя.
Прежде чем я успел придумать план, Шон рванулся вперёд. Я предвидел удар, но не предпринял никаких действий, чтобы уклониться от него. Наверное, в глубине души мне хотелось узнать, насколько далеко он готов зайти в этом фарсе.