Мимо пронеслась иномарка, Кулик от неожиданности едва не подпрыгнула на месте. С нескрываемой тревогой смотрела она, как Евгений с малышом приближаются к дороге: десять метров… девять… восемь… семь…
Серебристая машина, напугавшая Марину Васильевну, уже взвизгнула тормозами на дальнем перекрестке, когда послышался звук еще одного автомобиля. Когда грузовая “газель” появилась в поле зрения Марины,
Евгению оставалось пройти еще полтора метра до проезжей части, и он не собирался снижать скорость. Карапуз заслонял компаньону обзор, а тот будто и не подозревал, что в столь ранний час движение на дорогах может быть вполне оживленным.
– Стой на месте! – закричала Кулик и бросилась к детям.
Водитель нажал на клаксон, но было уже поздно кого-то предупреждать: женщина буквально перепрыгнула дорогу и оттолкнула детей подальше от обочины.
– Дура! – только и успел проорать шофер, проезжая мимо, но даже если бы Марина Васильевна и услышала, то, скорей всего, легко согласилась бы с замечанием.
Она скрупулезно ощупала ребят с ног до головы: не ушиблись ли? все ли цело? Тот факт, что под машину ребята не попали, Марину нисколько не смущал: довольно и того, что они чуть не попали.
Младший оказался на диво тяжелым – видимо, в приюте детей кормят неплохо. Не пройдя и квартала с мгновенно уснувшим карапузом на руках, Марина забыла и про дождь, и про плюс восемь на термометре, настолько стало жарко. Подмывало расспросить бредущего рядом
Евгения, как они ее нашли и что это за мальчишка у нее на руках, но будить тревожно дремавшего малыша не хотелось.
С утра пораньше кто-то из соседей занялся ремонтом – на весь подъезд зудел перфоратор, поэтому, поднявшись на свой этаж, Марина застала
Вздорную Бабу за интересным занятием – Таисия Павловна самозабвенно упражнялась в чистописании на ее двери.
– Здравствуйте.
Ферапонтова охнула и попыталась прикрыть собой текст послания.
– Вы что-то хотели мне сказать? – продолжила Марина Васильевна, не дождавшись ответа на приветствие.
На соседку жалко было смотреть: лицо Таисии Павловны приобрело насыщенный свекольный цвет, она затравленно озиралась, не смея отлипнуть от двери чужой квартиры.
– Вам плохо?
– Ма, она нам что-то на двери написала, – вмешался Евгений.
– Женя, помолчи.
Мальчик надулся.
– Мы идем в магазин, вам ничего не купить? – Марина с участием посмотрела на Вздорную Бабу.
Та безумно вращала глазами и порывалась что-то сказать, но не могла.
Кулик повернулась и начала спускаться вниз.
– Ма, куда ты? – закричал Евгений.
– В магазин, – повторила Марина Васильевна. – Догоняй.
Они вышли из подъезда, постояли немного под козырьком, глядя на дождь, потом вернулись обратно. На двери остались лишь белые разводы.
Собаки, естественно, тут же подняли лай, малыш проснулся.
– Собаки!
Марина не поняла – испугался он или обрадовался. Шикнула на собак, велела Евгению снять с младшего мокрую одежду и развесить на лоджии.
– Он же весь промок, – растерялся Евгений. – Во что его переодеть-то?
– Да уж придумай. Ладно, мне собак выгулять нужно.
Нацепила поводки, отогнала от двери кошек, заперла квартиру – и наверх, к Вздорной Бабе. Собаки озадаченно потявкали, но делать нечего – устремились за хозяйкой.
На звонок вышла внучка Вздорной Бабы.
– Здравствуйте. Вам кого?
– Таисию Павловну позови, пожалуйста.
– Баба Тася, к тебе.
Когда Ферапонтова увидела гостью, с несчастной женщиной стало совсем плохо. Лицо пошло пятнами, губы задрожали, руки вообще жили какой-то отдельной от всего тела жизнью.
– Таисия Павловна, я к вам с просьбой. Наш участковый вам родственник?
Вздорная Баба выскочила на площадку и зашипела:
– Я же все стерла, чего еще надо?..
– Если вы уговорите его прийти ко мне в ближайшее время, об инциденте с дверью никто не узнает.
– А зачем он тебе нужен, если не жаловаться? – гнула Таисия Павловна.
Марина подумала и решила, что в свой законный выходной участковый может и не прийти, если не объяснить причину.
– Передайте ему, что потерявшийся ребенок сбежал из приюта и снова явился ко мне.
Ферапонтова раскрыла рот. Потом, видимо, произведя в уме несложные подсчеты, спросила:
– А второй откуда?
– С собой привел. Послушайте, может, вы мне просто его телефон дадите или адрес, я сама…
– Нет-нет-нет! – замахала руками Таисия Павловна. – Я передам. Скоро придет, ждите…
С этими словами она исчезла в квартире.
– Не сомневаюсь, – сказала Кулик закрытой двери.
Потом пошла выгуливать собак.
Звонок застал Лопаницына врасплох: жена еще не вернулась со смены, дочка смотрела мультики, а он, как назло, валялся в постели, и телефон стоял под рукой.
– Алло, – промычал он.
Трубка часто-часто застрекотала голосом тетки. С минуту Петр Ильич просто лежал, не вслушиваясь в телефонную трепотню, даже задремывать начал.
– Петя? Петя, ты здесь?
– Таисия Павловна, у меня выходной вообще-то…
Очередной взрыв эмоций на том конце провода окончательно разбудил участкового.
– Обращайтесь в милицию! – заорал он.
– Так она просила к тебе позвонить…
– Кто – “она”?
– Ну, училка. Про которую вчера тебе говорила.
– Мы вчера во всем и разобрались! Все, я отдыхаю! – и бросил трубку.
Телефон зазвонил снова.
– Чего еще?!
– Петенька, ты меня прости, но она велела передать, что вчерашний мальчишка сбежал из приюта и опять к ней пришел. И дружка с собой притащил.
– Какого дружка? – не понял Петр Ильич.
– Мальчонку лет пяти. Только что пришли, мокрые до нитки. Мамой зовут…
– Оба?
– Да.
Дурдом какой-то. Вчера доставили пацана в приют, оформили честь по чести, а он, получается, сбежал? И брательника нашел?
– Все понял, спасибо за информацию.
– А разве…
– Таисия Павловна, очень прошу – не звоните мне в ближайшие сутки.
Нет, в ближайшую неделю. И в отделение приходить не надо. У меня из-за вас проблемы по службе. До свидания.
Какое-то время Лопаницын лежал, полностью расслабившись и отрешившись от окружающего мира. Потом резко вскочил, оделся и схватил записную книжку.
– У аппарата, – по номеру Галки ответил мужской голос.
– Ни хрена себе! – обалдел Петр. Во дает Геращенко: даже не сказала, что с мужиком живет. Тихушница. Ну, сама виновата, предупреждать надо. – Галину Юрьевну Геращенко могу я услышать?
– У нее выходной.
– У людей нашей профессии не бывает выходных.
Трубку схватила Галка:
– Геращенко.
– Лейтенант Геращенко, вас беспокоит старший лейтенант Лопаницын. По оперативным данным, этапиро… эвакуированный нами день назад несовершеннолетний Евгений предположительно Кулик этой ночью сбежал из приюта и вернулся к Кулик Марине Васильевне, на этот раз – с малолетним сообщником.
– Лопаницын, ты рехнулся – в восемь утра?!
– А ты думаешь, мне самому по кайфу?
– Я никуда не пойду и ничего делать не буду. Я свою работу вчера сделала, как надо.
– Да погоди ты! Тебе что, самой не интересно, что за история с этой
Кулик?
– Не в восемь же утра!
Короткие гудки.
– Уважаю, – выпятив нижнюю губу, покивал старлей.
Позвонил в отделение.
– Кузьмич, посмотри там телефон приюта… Погоди, ручку возьму…
Спасибо… Как сегодня, спокойно?.. Ну, бывай.
Теперь встать, одеться – и чаю.
Замутив себе холодный “купчик”, Петр Ильич накрутил диск, и тотчас приятный женский голос уведомил:
– Большеольховский реабилитационный центр.
– Опа! – Лопаницын смутился. Но через секунду пришел в норму: кто сейчас приют приютом называть будет? Обязательно какой-нибудь центр релаксации или дезактивации… – Кто-нибудь из администрации есть? Из милиции беспокоят, срочно.
– Подождите, сейчас позову дежурного воспитателя…