Я ожидала хотя бы какого-то проявления сочувствия или, возможно, уважения. Не последовало ни того ни другого. Лицо доктора Варус сморщилось от неприязни и отвращения, когда она пристально вглядывалась в цифры и контрольные данные по моему профилю.
— Над вами недавно хорошо потрудились.
— Всё, что касается этого, детально отражено в направленных вам бумагах, — ответила я. Моё терпение улетучивалось. — Как и то, что относится к обнаруженной у меня рубцовой ткани.
Она вернулась к своему пульту, развернула другой экран и впечатала ещё несколько заметок, используя древнюю клавишную панель.
— Всё верно, — наконец произнесла она. — Следующий, пожалуйста.
Сири вздохнула, протянула мне своё оружие и, в свою очередь, направилась в белую кабинку. Я почувствовала, как мои ладони в перчатках начали потеть, но не могла понять почему.
— За что? — вдруг спросил капитан Жиро.
— Прошу прощения? — Я оторвала взгляд от белой кабинки.
— За что вас посадили в тюрьму?
— Мне об этом так и не сказали.
Доктор Варус звякнула ключами и что-то пробормотала в своё устройство.
Разноцветные очертания Сири выступили на одном из экранов, и она сопоставила их с изображением на втором и снова, на третьем. Я повесила оружие Сири на согнутую в локте руку, чтобы активизировать часы на обратной стороне моей перчатки. Щелчки отсчитывали секунды. Две минуты, три, четыре. Я не была там так долго.
В конце концов дверь с шипением отворилась, и Сири прошествовала ко мне, чтобы вернуть своё оружие. Я протянула его, бросив многозначительный взгляд в сторону доктора Варус, которая по-прежнему вертела головой, глядя то на один экран, то на другой, сравнивая изображения.
Я коснулась перчатки, чтобы активировать клавиши для передачи сообщений.
«Сири, что у тебя с собой?» — отстучала я.
Она сложила ладони чашечкой, чтобы прочитать написанное на экране, а потом ответила: «Ничего».
«Никакой лжи. Могут возникнуть ГРОМАДНЫЕ проблемы. Чёрт подери, Сири, если ты и вправду провезла что-то недозволенное, я лишу тебя всех званий и чинов и отфутболю домой своим собственным ботинком!»
«Ничего!» — повторила она.
Я еле сдержала вздох и отправила новое послание. Я наблюдала за доктором Варус. Все экраны погасли. Она сидела, уставившись в черноту. Рядом с ней, проявляя беспокойство, переминался с ноги на ногу капитан Жиро. Он мельком скользнул по мне взглядом, и наши глаза встретились.
«Я буду поддерживать тебя, Сири, обещаю. Но ничем не смогу помочь, если они устроят нам засаду».
Жиро наблюдал за движениями моих пальцев.
От Сири пришёл ответ: «Клянусь, у меня нет ничего, что я не заявила в декларации».
«Им или Мисао?»
От ярости с лица Сири сошла вся краска, но я не отступила. Я не могла забыть, с каким жаром она говорила о том, что Бьянка, возможно, жива и находится на Госпитале, о котором нам ничего или почти ничего не известно. Я отвергла эту идею, потому что признание её сделало бы невозможным выполнение моей работы. Но я знала: Сири не рассталась со своей мыслью. Она не смогла наплевать на всё это.
И как раз когда я шевельнула пальцами, чтобы приступить к написанию нового послания, доктор Варус схватила капитана Жиро за руку и потащила в сторону. Оказавшись вне пределов слышимости, она стала настойчиво в чём-то его убеждать. Жиро нахмурился, но потом его взгляд смягчился. Он коснулся её руки. И жест этот говорил о дружбе или, возможно, о любви. Я пристально посмотрела на Сири. Она едва заметно кивнула. Не движение, а тончайший намёк на него. Потом дотронулась до своего устройства. То же сделала и я. И вдруг услышала:
— Амеранд, ты можешь задержаться, пока я не закончу со сканированием? Мне понадобится слетать на Фортресс.
— Ты договаривалась об этом, Эмилия?
— Договорюсь. — Она говорила категорично и возбуждённо.
Жиро колебался.
— Что происходит?
— Ничего, но я собираюсь доложить лично, не используя линию связи, и надеялась заполучить приличного пилота.
Это звучало неубедительно, даже для меня. Она обнаружила нечто неожиданное. Если Сири что-то скрывала от меня… Может, она умудрилась провезти с собой Джеримайю посреди всей этой паранойи.
У меня не было возможности послать ей ещё одно сообщение, потому что капитан Жиро направлялся к нам.
— Несколько изменились требования к графику полётов, — сказал он. — Никому не дозволяется вылетать до получения разрешения. Мне придётся просить вас подождать на борту корабля. — Его жест в сторону люка стыковочного отсека был таким же спокойным и дружелюбным, как произнесённая им ложь.