Она опустила голову и положила обе руки на стойку, опершись на них всем своим весом.
— Мы можем доверять хоть кому-то из них?
— Кому? — спросил я, совершенно сбитый с толку. — Праведникам?
«Почему это ты выспрашиваешь о праведниках?»
— Семье, — прошептала она. Я впервые заметил, как сильно натянута кожа на её лице, как выпирают скулы. — Людям на Фортресс. Мы можем доверять кому-нибудь из них?
«Не могу поверить. Эмилия, зачем ты поступаешь так со мной? Зачем ты поступаешь так с собой?» Может быть, она подумала, что мне удалось каким-то обманным путём добиться отключения всех подслушивающих и подглядывающих устройств. Она ошибалась. Да, у меня были определённые навыки, но я не рисковал. Мне было что терять.
Но Эмилия говорила серьёзно и была напугана. Я отвёл взгляд к экрану и к иллюминатору, снова посмотрел на экран. Мы придерживались своего курса, путь был свободен. На нём не попадалось ничего неизвестного. Луны, корабли, планеты, звёзды — все вращались по своим орбитам. Единственным, что не вписывалось в общую картину, был наш разговор.
— Это как-то связано с Капой?
Если он действует в рамках закона, в моём вопросе никакого вреда не будет. Если же нет, никакого вреда не будет в том, чтобы разузнать, что он в действительности замыслил. Изучение теневой стороны жизни являлось частью моей работы.
— Нет, — ответила она решительно и категорично. — Нет, только со мной. Я всего лишь хочу знать.
Я не желал отвечать, но не мог и промолчать. Всё, что мне удалось, — это потянуть время, тщательно подбирая слова.
— Если бы я собирался поговорить с каким-нибудь представителем Кровавого рода о том, что важно для меня, то выбрал бы Великого стража Ториана. Ториан, по крайней мере, иногда покидал Фортресс. И по крайней мере, знал кое-что о том, как мы в действительности жили.
— Спасибо. — Она слабо улыбнулась. — Ничего, если я займу одно из спальных мест? Я так давно не спала по-человечески.
Строгих правил на этот счёт не существует, но и запретов тоже.
— Конечно. Воспользуйся вот этим. — Я слегка постучал по раздвижной двери средней кабины. — Леда и Кешем неряхи.
Мелькнула её безрадостная улыбка. Она не посмотрела на меня, когда устраивалась в моей постели, но что-то прошептала как раз перед тем, как запереться в спальной кабине.
Мне кажется, хотя я и не уверен, этими последними словами были: «Прости меня».
Я достаточно долго простоял перед закрытой дверью, силясь понять, что же такое сейчас произошло между нами. Надо было пошевелиться, походить, сделать что-нибудь, но свобода действий была крайне ограниченна в этой падающей консервной банке.
Мысль о возвращении в кабину пилота, к двоим моим подчинённым, меня определённо не привлекала. Вместо этого я, преодолевая пороги, добрался до отсека, который Эмилия сдала без боя новым праведникам. В конце концов, предполагалось, что я должен наблюдать за ними.
Я не удивился, когда обнаружил, что полевой командир Дражески и её капитан уже покинули свои кресла, отдав предпочтение откидным сиденьям у окошка. Это был реальный и яркий, но неактивный экран, на котором отображалось всё, видимое навигационными телескопами. Сейчас там был представлен внешний вид Луны-3 вблизи потрясающе выгнутой огромной дугой поверхности газового гиганта. Полевой координатор, насколько я помнил, по имени Сири Байджэн, сидела, вытянув перед собой ноги. Её глаза скрывались за тёмными защитными очками, а губы и пальцы начинали шевелиться, когда она замечала что-либо на своём личном экране. На секунду я представил себе, как клерки скрипят зубами от бессилия и разочарования при виде экрана, за которым они не могут следить.
Полевой командир Дражески обнаружила небольшой запас напитков в холодильной камере и, сидя спиной к координатору Байджэн, что-то потягивала из баночки и наблюдала за величавым появлением Луны-3, похожей на белое яйцо в огромной вселенной, затерявшись в путанице собственных мыслей.
«Между ними что-то происходит. Ситуация весьма напряжённая, по словам Эмили».
Командир Дражески обернулась, когда услышала мои шаги. В знак приветствия приподняла свою банку. Дотянулась, чтобы коснуться руки своей подчинённой, но я показал жестом, что беспокоить её нет необходимости. Она слегка пожала плечами и поднялась мне навстречу.
— Всё в порядке, капитан Жиро? — спросила она.
Руки у неё были гладкие, пальцы тонкие, с коротко остриженными ногтями. Спустя мгновение я осознал, что пристально их разглядываю.
— Да, благодарю, — ответил я, вспомнив о том, что пора посмотреть ей в глаза. Её взгляд был проницательным, пронизывающим, оценивающим, критичным. От этой мысли цепенел позвоночник. Она не имела ни обязанности, ни права судить меня. — Но мне надо посмотреть, куда вы убрали своё оружие. — Я уже знал куда, но хотел убедиться, известно ли ей о том, что я присматриваю за ними, что я здесь главный.