Я не знал, как воспримут родители Анжелы это печальное известие, но понимал, что их присутствие в Киеве ей необходимо.
Родители девушки прилетели в Киев следующим вечером, и я встретил их в аэропорту, где коротко сообщил о происшествии с их дочерью, объяснив, что не хотел и не имел права решать за неё, где ей праздновать Новый Год, хотя и не оправдывался, так как это звучало бы глупо.
Посещать госпиталь я не хотел, так как понимал, что тем лишь усугубил бы её положение, так как Иван Иванович несомненно узнал бы о таком посещении девушки и постарался бы ускорить расправу над ней.
На следующее утро после прилёта я отправил родителей девушки в госпиталь, предоставив им машину и охрану.
Вернувшись на дачу под вечер, они в отчаянии сообщили, что Анжела пришла в себя, но ничего рассказывать о случившемся не хочет. Состояние у неё тяжёлое, она всё время плачет и корит себя за то, что оправилась праздновать Новый Год в чужую компанию.
У неё перелом обеих голеней и бедра, так что ей пришлось сделать операцию.
У неё также в гипсе кисть левой руки, но самое страшное то, что повреждён позвоночник чуть выше крестца, так что она может на всю жизнь остаться недвижимой калекой.
Но, по словам отца девушки, и это было не самое страшное, так как к нему подошёл хирург и, узнав, что он ветеран войны, сказал, что девушке небезопасно находиться в госпитале, так что, по его мнению, её надо забирать отсюда немедленно и под расписку!
Я согласно кивнул головой и сказал, что переговорю с лучшими травматологами и, в случае их согласия, мы организуем на моей даче «полевой госпиталь», приобретя для этого лучшее медицинское оборудование.
Мать Анжелы расплакалась и кинулась мне на шею, не зная, как благодарить, а я пригласил отца девушки в кабинет и рассказал о том, что случилось, не раскрывая причин, по которым девушка подверглась насилию, посчитав что это лишняя информация.
Подождав, когда Григорий Иванович придёт в себя после моего рассказа, я сообщил ему, что насильник его дочери находится на моей даче и помещён в клетку, где ждёт решения своей участи, которое, по моему мнению, должен принять приехавший к своей любимице отец!
- Я задушу этого насильника своими руками! Только дайте мне его! – простонал Григорий Иванович!
И я, не долго думая, отправился с ним в пыточную комнату, где с цепью на шее, как животное, сидел Коля, как он себя назвал, - молодой негодяй и агент Колесника из отдела «Сигма».
Увидев меня, он забился в угол клетки, трясясь от ужаса.
Не сдержавшись, я прохрипел:
- И вот на это ничтожество польстилась Ваша дочурка, Григорий Иванович! Да, молодо – зелено! Как, не отпало ли ещё желание придушить эту мразь своими руками?
Григорий Иванович сверлил мерзавца своими глазами но решиться на убийство не смог.
- Что, вера не позволяет? - насмешливо поинтересовался я у него. – А вот у меня рука не дрогнет!
После этого я позвал в пыточную двух самых злобных киллеров из моего окружения. Они сняли цепь с шеи насильника и заставили его подняться, а затем сорвали одежду, оставив голым, после чего подали мне принесенный ними батог.
- Вот мы сейчас и посмотрим, как ты поведёшь себя в твой смертный час, промолвил я и нанёс мощный удар батогом по рёбрам Коли.
Тот завопил от боли, заглушая всё вокруг.
- А ну ка, ребята, прикройте плотнее дверь, - сказал я киллерам, - будем бить долго и беспощадно! – после чего начал осыпать ударами тело своей жертвы, стараясь не вырубить его раньше времени ударом по голове.
Затем я передал батог одному из киллеров и уселся на стул рядом с Григорием Ивановичем, который немигающим взглядом следил за избиением насильник своей дочери.
Когда же тело жертвы превратилось в кровавую бесформенную массу, Григорий Иванович изменился в лице и попросил прекратить избиение Коли, видимо, став жертвой стокгольмского синдрома, то есть у него в мозгу сформировалась защитно-бессознательная травматическая связь с жертвой, которая ещё совсем недавно выступала как агрессор по отношению к его дочери!
Под воздействием сильного переживания мужчина начал сочувствовать насильнику, оправдывая его действия и, в конечном счёте, отождествлять себя с ним, перенимая его идеи и считая его жертву необходимой для достижения «общей» цели.
Но было поздно. Мощный удар батогом по голове, нанесенный негодяю по моему указанию, прекратил страдания насильника.
Бездыханное тело Коли, свернувшись калачиком, лежало посреди металлической клетки, демонстрируя собой, как надо расплачиваться за смертные грехи!