Я похолодел от ужаса, так как понял, что мой шеф прекрасно замечает всё, что творится в его доме.
Но, с другой стороны, было очевидно, что он совсем не против того, чтобы я встречался с Анжелой. И это был хороший знак!
Видимо, «Лютый» имел на меня виды, и его неожиданные для меня слова о сыне были не пустой оговоркой возбуждённого из-за смертельной опасности человека!
Я согласно кивнул головой, стараясь не показать всем своим видом, что предал значение его последним словам.
На этом аудиенция закончилась, и мне только и оставалось, что спешно отправиться в свою комнату, чтобы остаться наедине с одолевающими меня мыслями.
Я брёл в свою комнату, полностью отключив сознание, и не заметил, как на меня кто-то со смехом прыгнул сзади, крепко схватив за шею.
Я инстинктивно рывком сбросил с себя нападавшего и занёс руку для дара, но вовремя сдержал себя, так как увидел улыбающееся лицо Анжелы, которая подстерегла меня в коридоре и решила пошутить, при этом чуть не поплатившись поломанной челюстью!
Взбалмошная девица, не дав мне опомниться после своей атаки, поцеловала меня в губы и потащила по направлению к моей комнате.
Я, вспомнив слова «Лютого», слабо сопротивлялся, но Анжеле удалось проникнуть в мои апартаменты, после чего она совершила попытку повалить меня на кровать.
В конце концов мне пришлось взять инициативу в свои руки и молить Бога, чтобы всего, что было в коридоре, не увидела Майя Николаевна, которая готова была устроить очередной грандиозный скандал даже в присутствии собственного мужа.
Только под утро Анжела удалилась в свои покои, заявив, что теперь нам не надо будет тратить времени на поездки в лес, так как в моей кровати чувствует себя намного более раскрепощённо, чем на тесном сидении в машине.
Оставшись один, я перевёл дух и начал неспешно и вдумчиво анализировать каждое слово шефа.
Мне было ясно, что с завтрашнего дня в моих руках окажется уникальное досье на всех участников группировки, которое можно было бы собрать только ценой неимоверных усилий в условиях реальной угрозы для жизни, потратив на это не один год!
Я тут же решил первым делом сфотографировать все полученные от «Лютого» документы.
Передавать их в отдел следовало постепенно, причём в первую очередь раскрывать досье на второстепенных участников этой неуловимой преступной группировки.
Мне было выгодно постоянно держать руководство отдела в напряжении и полагать, что я, как агент, засланный в логово врага, регулярно доставляю важнейшие сведения.
В то же время я таким путём на какое-то время выводил «Лютого» из-под серьёзного удара, так как пока не решил насколько мне выгодно, чтобы его взяли за цугундер, что означало «прихватить за больное место» или «взять за шкирку».
Устав от совокупления с Анжелой, я незаметно для себя уснул каким-то странным, похожим на явь сном.
В нём я увидел себя, вернее своего двойника, ещё совсем молодым.
Мне он снится в образе студента, сдающего какой-то экзамен.
Я отчётливо видел, как двойник силился ответить на вопрос преподавателя, на который не знает правильного ответа.
И вдруг у меня (него) в руках вместо билета неимоверным образом оказалась шпаргалка, на которой чётким женским почерком был написан абсолютно правильный ответ.
Довольный преподаватель, улыбнувшись, протянул мне зачётную книжку, в строке которой было выведено слово «отлично».
Я услышал его восхищённый голос:
- Вы, Игорь Петров, как всегда на уровне. Из Вас явно выйдет толк при строгом подходе к себе!
Во сне я пытаюсь сообразить:
- А почему он называет меня Петров? Ведь я Игорь Петровский!
Странный сон не прерывался, и я неожиданно увидел себя в окопе, стреляющим из ружья в каких-то солдат в серых шинелях, которые неумолимо приближались к тому месту, где я находился.
Я продолжал непрерывно стрелять, но, к моему удивлению, солдаты не падали, оставаясь невредимыми, после чего меня что-то сильно ударило в грудь и видение исчезло!
Я сделал титаническое усилие, чтобы проснуться, но уже в следующий момент увидел себя в плохо освещённом деревянном бараке, лежащим на деревянных нарах.
Рядом со мной находились какие-то люди, как и я одетые в форму солдат Красной Армии, но без знаков различия.
В этот момент отчётливо послышалась команда на немецком языке:
- Jeder steigt aus und baut sich auf!
Я, незнакомый в прошлой жизни с немецким языком, тут же перевёл слова надзирателя (видимо, двойник знал язык врага):