- «Крутой» прав, конечно, если бы не одно «но». К сожалению, он и перед вами, уважаемые авторитеты, нечист на руку, так как имеется досье о его деятельности, из которого следует, что он недоплатил в общак на порядок больше, чем «Адвокат» и «Железяка», которых вы единогласно ещё совсем недавно осудили!
Я хотел бы, чтобы «Юрист» и «Душман», находящиеся в приёмной, ознакомили с этим досье членов сходки, и одновременно прошу «Лютого» прощения за то, что мы до сих пор не поставили его в известность о наличии такого досье, стараясь не разрушать единства группировки!
В кабинете раздался шум возмущения, и, не дожидаясь решения сходки, я решительно открыл дверь и пригласил агентов в комнату, после чего, с согласия «Лютого», «Юрист» начал оглашать выводы, содержащиеся в подготовленном досье.
С каждой фразой новые гвозди забивались в гроб «Крутого», и тот неожиданно начал сползать со своего кресла, так как у него, видимо, начался сердечный приступ, что несомненно подтверждало предъявленные ему обвинения.
Не тратя время попусту и ловко воспользовавшись моментом, «Лютый» вызвал телохранителей и безапелляционно приказал им доставить «Крутого» в пыточную комнату.
Никто из присутствующих авторитетов не возражал, причём каждый старался уяснить, какую же сумму присвоил себе «Крутой».
«Лютый» заверил всех, кто присутствовал на сходке, что украденные деньги будут возвращены в общак, и попросил вынести приговор авторитету, запятнавшему себя согласно многим воровским законам.
Те были неумолимы к своему недавнему подельнику, заявив:
- Собаке – собачья смерть!
А затем сходка разошлась, предоставив «Лютому» творить расправу.
Я не стал привлекать агентов к допросу «Крутого», так как и мне, и «Лютому» всё было ясно.
Мы снова остались вдвоём с шефом и я, неожиданно для себя, пошёл в атаку, заявив, что поскольку помог ему в очередной раз справиться с «Крутым» даже после того, как он готов был расстаться со мной, то имею право предложить ему следующую сделку:
Мы проводим допрос авторитета с пристрастием и выясняем, где он прячет деньги и драгоценности, а потом изымаем их и делим в соотношении 3:1, то есть я получаю 25% от суммы изъятого.
Всё другое движимое и недвижимое имущество переходит в общак.
В первый момент «Лютый» отрицательно покачал головой, но затем, заметив решительный блеск в моих глазах, устало зевнул в знак согласия, прикинув в уме, что дела в группировке пахнут керосином, а потому ему не мешает прибарахлиться за счёт главного врага, чтобы остаток жизни прожить безбедно.
Вспомнив, что во дворе дачи остался «ЗиЛ» «Крутого», мы послали охранника к машине, и тот сказал водителю, что он может отправляться по своим делам, так как его шефа, который почувствовал себя неважно, на этой машине позднее отвезёт домой кто-то из сотрудников «Лютого».
И снова мы провели несколько ночных часов в обществе «Крутого», причём нам не пришлось применять к нему средства пыток, так как у авторитета видимо, произошёл микроинсульт, и срочно вызванный на дачу врач группировки осмотрел больного, после чего назначил курс лечения, заявив в присутствии того, что он несомненно умрёт, если не будет принимать все прописанные лекарства, после чего, с разрешения «Лютого», «Крутому» даже поставили мощную капельницу, проявив милосердие к его персоне.
Шеф продолжал выказывать желание с помощью силы заставить «Крутого» рассказать, где он прячет деньги и драгоценности, но я предложил другой путь, предупредив несчастного авторитета, что если он скажет, где хранит интересующее нас, то мы оставим его в живых, дав возможность выехать за границу после погашения долга в общак.
И «Крутой», восприняв с пониманием мои слова, внезапно согласился сотрудничать со своим врагом, сообщив адрес тайной квартиры на Крещатике, где находился сейф с интересующим нас содержанием, назвав также его секретный код.
В три часа ночи мы с «Лютым» отправились в путь, и уже в половину четвёртого вошли в квартиру «Крутого», где обнаружили за картиной Исаака Левитана встроенный в стену сейф, в котором находилась большая сумма в валюте, множество бриллиантов и слитки золота.
Никем не замеченные мы загрузили всё добро в «Победу» и благополучно вернулись на дачу, а затем вывели «Крутого» во двор и посадили его в «ЗиЛ», после чего отвезли к нему домой, в котором никого не оказалось, так как супруга авторитета с детьми находилась на их даче.
Я взял в руки шприц с какой-то мутноватой жидкостью, которую получил от врача, и сделал несчастному, находящемуся в полусознательном состоянии, инъекцию, после чего он, спустя час, навеки затих.