— Не знала, что мы соревнуемся, — шучу я. — И думала, что ты всегда знал, какая я развалина.
— Красивая, умная, обалденная развалина, — поправляет он, улыбаясь.
— Мне так повезло в тот день, когда я встретила тебя, — говорю я, дергая его, чтобы остановить.
Он запрокидывает голову и смеется.
— Ты что, шутишь? Ты хотела удалить мою печень и съесть ее с бобами фава и хорошим кьянти.
— Ботаник, — передразниваю я, смеясь над его ссылкой на фильм, когда мы продолжаем идти. — Возможно, поначалу это было правдой, но это было до того, как я узнала тебя получше. Кроме Джейн, ты мой единственный друг, и надеюсь, ты знаешь, что значишь для меня больше, чем то, за что я тебе плачу.
— И за что же это? — спрашивает жесткий голос, когда меня отрывают от Ксавьера и тащат в сторону.
Глава 21
— Отпусти меня! — я пытаюсь избавиться от руки, обхватившей меня сзади за талию.
— Прекрати драться, и я возможно сделаю это, — рычит Кэм.
— Убери от нее свои гребаные руки, — кричит Ксавьер, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть, как его удерживает Сойер.
— Сюда, — кричит Джексон с того места, где стоит мотоцикл.
— Я могу ходить без посторонней помощи, — огрызаюсь я, когда Кэм ведет нас вперед, все еще прижимая руку к моему животу.
— Так гораздо веселее, — шепчет он мне на ухо, прижимаясь пахом к моей заднице. Тело оживает от ощущения его эрекции, и перестаю спорить. Он беззвучно усмехается. — Да, именно так я и думал.
Я пытаюсь ударить его и скрежещу зубами, когда не получается этого сделать.
— Осторожнее, детка, — бормочет он, — ты же не хочешь разозлить меня после драки.
Когда мы добираемся до Джексона, Кэм крепче обнимает меня, свободной рукой стягивает капюшон, откидывает волосы в сторону и утыкается носом в шею. Крошечный всхлип срывается с губ, до того как я успеваю его остановить. Джексон бросает на меня самодовольный взгляд, в то время как Ксавьер выглядит так, словно хочет оторвать голову Кэму. Что опасно, потому что после того, чему мы только что стали свидетелями, Ксавьер никак не сможет сразиться с ним и рассчитывать на победу.
— Я сказал, убери от нее руки, придурок.
Ксавьер храбро продвигается вперед, пытаясь вырваться из рук Сойера, но тот возвышается над ним, да и в ширину он по крайней мере вдвое больше.
— Нет.
Тон Кэма не допускает возражений, а затем он наклоняется и проводит кончиком языка вверх и вниз по шее, а затем посасывает чувствительное место между шеей и ключицей. Ноги превращаются в желе, и я падаю в объятия Кэма, ненавидя свою реакцию и бессильная помешать ему. Стояк впивается в задницу, и мое тело замирает при мысли о том, что он собирается делать дальше.
— Мне нравится прикасаться к ней, — добавляет он, просовывая одну руку под толстовку и майку, поглаживая кожу на животе. Его прикосновение подобно клейму на моей плоти, и я сильно прикусываю губу, чтобы сдержать стоны от удовольствия.
— О, черт возьми, это красиво, — говорит Джексон, обхватывая выпуклость в промежности. — А теперь посмотри, что ты наделал.
— Эбби, что, черт возьми, здесь происходит? — спрашивает Ксавьер, его растерянный взгляд мечется, между нами.
— Кто он для тебя? — скрипит зубами Кэм. Слова пропитаны ядом, когда его рука движется дальше вверх по животу.
— Он мой друг, — тяжело дышу я, слишком возбужденная, чтобы чувствовать какое-либо смущение из-за очевидного возбуждения.
— Друзья с привилегиями? — со смешком спрашивает Джексон.
Мы с Ксавьером оба смеемся над этим, и Сойер закатывает глаза.
— Вы, два придурка, слишком одержимы ею, чтобы распознать правду, даже если она прямо перед вами.
Джексон нахмурился, пристально посмотрел на Ксавьера и ухмыльнулся.
— Мог бы догадаться, что ты унюхаешь гомика, чувак, — произносит он, и Сойер показывает ему средний палец, одновременно отпуская Ксавьера.
— Подожди секунду, — тут же выдергиваю руку Кэма из-под моей одежды и отступаю от него, уставившись на Сойера. — Ты гей?
Почему я не заметила этого?
Сойер сердито смотрит на Джексона за то, что тот выпустил кота из мешка.
— Если бы я знала,то никогда бы не поцеловала тебя. Прости.
— Что? — Ксавьер кричит в тот же момент, когда Сойер говорит: — Я би.
— Ну, тогда беру свои слова обратно, — отвечаю я, глядя на Кэма сквозь прикрытые веки. — Я не жалею, что поцеловала тебя, — и облизывая губы, добавляю.. — Это был хороший поцелуй.
— Ты что, совсем с ума сошла? — спрашивает Ксавьер, размахивая руками. — Ты не можешь ходить и целоваться с парнями. Особенно с такими как он!
— Думаю, сейчас не самое подходящее время упоминать, что и мы целовались, — добавляет Джексон, выпуская в воздух круги дыма. — Или что она отдала Кэму свою девственность.
Смертельная тишина приветствует это заявление, и я могла бы с радостью придушить Джексона, пока он не посинеет.
— Что? — с растерянным видом его взгляд бегает между нами. — Ты слышал ее. Он ее лучший друг. Он уже знает.
Ксавьер подходит ко мне, в его взгляде вспыхивают боль и гнев.
— Это правда?
— Мне жаль, — переборов нахлынувшую панику, произношу я.
— Почему ты мне не сказала?
— Ты знаешь почему. — Я тянусь к нему, но он отступает, и что-то тяжелое давит мне на грудь. — Пожалуйста, Ксавьер. Ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо другой. Включая Джейн. Но я никому не могла рассказать об этом. Больше никто не знает.
— Они знают! — огрызается он.
— Я не знала, кто он такой, когда спала с ним! Или что он придурок, который рассказывает всем о своих похождениях. — Я бросаю злобный взгляд в сторону Кэма.
— Я никому не рассказывал об этом, — говорит Кэм. — Это все на твоей совести.
— Теперь все это имеет гораздо больше смысла, — добавляет Ксавьер, его гнев перенаправляется. — Именно этим они тебя и шантажируют. — Он смотрит на Кэма без малейшего признака страха. — Если узнаю, что ты принуждал ее, то делом всей моей жизни будет заставить тебя за это.
— Нет, Ксавьер. — Я оттаскиваю его назад, прежде чем Кэм ударит его. — Все совсем не так. Ну, в основном не так, — добавляю я, вспоминая времена, когда он лапал меня без разрешения.
Но я только обманываю себя. Если бы он попросил, я бы позволила ему, потому что у него есть нездоровая власть надо мной, которую не могу объяснить.
— Что, черт возьми, это значит? — Ксавьер кладет руки мне на бедра, притягивая ближе к себе.
— Это значит, что это не твое чертово дело, — рычит Кэм. — И убери от нее свои руки, пока я тебя не заставил.
— Прошу прощения? — кричу я вырываюсь из объятий Ксавьера, свирепо глядя на Кэма. — Ты не имеешь права решать, кто может прикасается ко мне.
— Хочешь снова нести эту чушь? — говорит он низким, глубоким голосом, от которого у меня бегут мурашки по всему телу.
Он входит в мое пространство, и я отступаю, но он снова сокращает расстояние, и мы играем в эту маленькую игру, где он двигается, а я отступаю, пока не врезаюсь спиной в дерево и не оказываюсь в клетке сильных рук.
— Я жду.
— Можешь ждать сколько тебе влезет, потому что у меня нет привычки повторяться. Особенно не для придурков, которые запугивают и думают, что могут помыкать мной и принуждать к подчинению.
— О, детка. Мы оба знаем, что мне не пришлось бы принуждать тебя ни к чему. — Он прижимается всем телом ко мне, и я молча молюсь о силе, которой знаю у меня нет, но так отчаянно нужна.
— Оставь меня в покое, — тихо говорю я, и Джексон хихикает.
— Заставь меня. Потому что, милая, я могу заниматься этим всю ночь.
Он покусывает мое ухо, и ощущение боли, смешанной с удовольствием, распространяется по всему телу, уничтожая все логические мысли, которые были в голове.
— Помнишь, что я сказал? Борьба только сильнее заводит меня, — шепчет он мне в лицо, его теплое дыхание вводит меня в оцепенение, когда он направляет и надавливает членом в мой таз. — И я всегда чертовски возбужден после драки.