— Непослушная, Эбигейл. Очень непослушная. И ты знаешь, что он заставит тебя заплатить, — говорит Джексон.
Хотя я знаю, что он имел в виду это как угрозу, все, о чем я думаю, это о множестве восхитительных способов, которыми этот мудак может заставить меня страдать, и я уже начинаю мысленный отсчет в голове.
Утренние занятия проходят гладко, но не все следуют правилам, это было предсказуемо, поэтому я выполняю следующий этап плана, как только все рассядутся в кафетерии в обеденное время. Почти все, кто покинул внутренний круг, вернулись в нашу секцию, и я тепло приветствую их, замечая, как они заметно расслабляются. Вряд ли они знают, что я оставляю их наказание на усмотрение мальчиков, когда они вернутся. Мы ни в коем случае не можем заставить их думать, что они могут игнорировать правила без каких-либо последствий.
— Готова? — спрашивает Чед, его палец парит над кнопкой на своем iPad.
— Сделай это.
Сотовые телефоны быстро звенят по комнате, и я улыбаюсь, когда все открывают групповое сообщение, которое мы только что отправили.
— Ты гребаная шлю*а! — восклицает Рошель, вскакивая и подбегая ко мне, за ней следуют Джексон, Сойер и Кэм.
Чед и несколько парней останавливают ее, прежде чем она подходит ко мне.
— Ты грязная шлю*а! — кричит она, пытаясь вырваться из рук парней, которые удерживают ее, потому что сейчас она хочет моей смерти.
— Прекрати красть мои реплики, Рошель, или мне следует называть тебя Честити. — Я хихикаю. — О, ирония судьбы. — Я хожу вокруг нее, пока стоны Честити, эхом разносятся по комнате. — Я знала, что ты шлю*а, но не предполагала, что ты занимаешься проституцией за деньги. Я думала, ты раздвигаешь ноги бесплатно.
Я качаю головой, цокая языком.
— И как честный член этого сообщества, я сообщила твоему работодателю, что ты несовершеннолетняя. — Ее ноздри раздуваются от гнева, и это только подстегивает меня. — Так что, к сожалению, тебя уволили. — Я бросаю на нее притворно извиняющийся взгляд. — Но потом я задумалась и задалась вопросом, что могло заставить старшеклассницу раздеться и совершать половые акты на камеру, чтобы случайные извращенцы пускали на нее слюни и не только? Это не могло быть потому, что ей нужны деньги. Не тогда, когда ее отец — старший биржевой маклер в одной из крупнейших биржевых фирм Массачусетса.
Я хожу вокруг нее, осознавая, что моя плененная аудитория… ну, та половина, которая еще не приклеилась к шоу на своих телефонах, — и у меня определенно есть склонность к драматизму. Большой экран спускается с потолка, и я протягиваю руку за пультом дистанционного управления. Чед кладет его мне на ладонь, и я улыбаюсь Рошель, ничуть не сожалея.
Джексон ухмыляется, более чем наслаждаясь шоу, и я посылаю ему воздушный поцелуй.
— Представьте мое удивление, — продолжаю я, — когда я обнаружила, что тебя собираются выгнать из школы за неуплату.
Я кружу вокруг нее, как охотник, преследующий свою добычу, и включаю телевизор, на время останавливая его. Слезы катятся по ее лицу, когда она видит своего отца на экране, и крошечная вспышка раскаяния вспыхивает в груди, но я продолжаю, вспоминая все то, что она сделала со мной.
Не я делаю этого с ней.
Она сделала это сама с собой.
Если бы она не начала войну, я бы не вышла с оружием в руках, чтобы защищаться. А в войне между нами все средства хороши.
— Тогда я поняла, почему ты раздевалась перед камерой и занималась с клиентами сексом за спиной своего работодателя. — Я смотрю на телефон, произнося следующие слова. — Неудивительно, что ребята в школе жаловались на то, какая ты распущенная. Будем надеяться, что, тра*ая тебя, они надевали презерватив, или сразу же обратятся к врачу в надежде что с ними все в порядке.
— Тебе это с рук не сойдет, — всхлипывает она.
— О, я думаю, ты поймешь, что так и будет. — Я наклоняюсь ближе. — И твой бывший босс действительно недоволен тобой. Разве ты не знала, что встречи с клиентами для секса были нарушением твоего контракта, не говоря уже о нарушении закона, — я бросаю взгляд на часы Tag Heuer на своем запястье. — Копы нанесут ему визит прямо сейчас.
Этот подонок заслуживает этого, и мне кажется, что я сделала что-то хорошее, прикрыв его лавочку.
— Сразу после того, как они передадут твоего никчемного отца федералам. Я нажимаю на воспроизведение в новостной ленте CNN, наблюдая, как все ее тело содрогается, когда репортер подтверждает, что они арестовали ее отца по нескольким обвинениям в мошенничестве и растрате.
Похоже, он заключал какие-то сомнительные сделки на стороне, а когда они прогорели, он занял средства у компании, в которой работал, и только для того, чтобы погрязнуть в еще большую долговую яму, когда продолжал крупно проигрывать.
Он не только обанкротил собственную семью, но и уничтожил сотни пенсионных и инвестиционных фондов, причинив трудности и страдания нескольким семьям.
— Я надеюсь, что они запрут его в тюрьме и выбросят ключ. Он заслуживает того, чтобы умереть там, потому что он разрушил сотни семей из-за чистой жадности.
Она смотрит на меня остекленевшими глазами.
— Что, больше никаких оскорблений? — я стою перед ней, и она сломлена. — Так не должно было быть, но ты не оставила мне выбора.
Часть ее огня возвращается, и она плюет мне в лицо. Я даю ей пощечину, всего один раз, но этого достаточно, чтобы доказать свою точку зрения.
Взяв у Чеда салфетку, я осторожно вытираю слюну с лица.
— Чед проводит тебя на улицу, где тебя ждет машина, чтобы отвезти домой, — спокойно говорю я. — Пока мы разговариваем, дом опечатывают, но банк заверил меня, что твоя семья может оставить одежду и некоторые основные вещи. Надеюсь, ты переедешь на ферму бабушки и дедушки по материнской линии в Огайо. — Я шевелю пальцами у нее перед лицом. – Давай попрощаемся сейчас. Я бы сказала, что буду скучать, но это было бы просто ложью.
Я поворачиваюсь к ней спиной, выключаю экран, прежде чем прицелиться в Вентворта.
Я жду, пока Чед и остальные уведут Рошель, а затем отправляю следующее групповое сообщение. Телефоны звенят по комнате во второй раз, и Джексон хихикает, явно наслаждаясь драмой.
Я загружаю видео на большой экран, и звуки секса эхом разносятся по комнате.
— Сильнее, Вентворт, — задыхается женщина средних лет, когда он держит ее лицом вниз над столом, одновременно врезаясь в нее сзади.
— Тебе это нравится, не так ли, грязная сука, — кричит он, толкаясь в нее сильнее, пот стекает по его лицу. — Что бы подумал твой сын, если бы узнал, что ты позволила мне трахнуть тебя, как грязную, изменяющую шлю*у, какой ты и являешься?
— Ты гребаный ублюдок!
Элайджа Лантисс перепрыгивает через стол, хватает Вентворта за шею, и они оба падают на пол кубарем, сплетая конечности и размахивая кулаками. Дерево разлетается в щепки, когда стул, на котором он сидел, разваливается на части. Я замечаю заместителя директора, спешащего ко мне с лицом, похожим на гром, и останавливаю запись, нажимая кнопку, чтобы убрать экран.
Школьное начальство знает свое место, и они намеренно закрывают глаза на большую часть нашего дерьма, но они обычно звонят нашим отцам, если мы переходим черту. Я ожидала вмешательства, а Дрю уже уладил все с отцом. Я не уверена, какую ложь он придумал, но все, что меня волнует, это то, что отец поддержит меня, когда позвонит директор.
Вице-президент отступает, когда видит, что я выключила видео, предостерегающе взглянув на меня раз, прежде чем выйти из помещения, оставив мальчиков избивать друг друга на полу.
Все больше возмущенных криков раздается по мере того, как запись, отправленная на все мобильные телефоны, проходит через изображения Вентворта, трахающего матерей нескольких своих друзей. Это превращается в кровавую баню, когда все больше мальчиков присоединяются к рукопашной схватке. Я подхожу ближе, а новая элита держится поближе ко мне.
— Хватит, — командую я властным голосом, когда избиения становятся односторонними.
Я хочу, чтобы он был в сознании, когда мы подойдем к подготовленному мной финалу.
Кэм и Джексон отрывают парней от Вентворта, отбрасывают их в сторону и предупреждают, чтобы они держались подальше.