— Что? ― спрашивает Маверик, делая шаг вперед с озадаченным выражением на лице.
Аттикус подходит к сыну и кладет руку ему на плечо.
— Прости, что я не был до конца правдив, сынок. ― Он смотрит туда, где Кэм встал рядом с двумя младшими мальчиками. Один из них явно расстроен, борется со слезами, и Кэм кладет руку ему на плечо. ― Мне жаль, что кому-то из вас, мальчики, приходится это слышать, но ничего хорошего не выйдет из сокрытия правды. Все в этой комнате вот-вот усвоят этот урок.
Он подходит к расстроенному мальчику.
— Я любил твою мать, сынок, но она не была любовью всей моей жизни. Эмма всегда знала, что Оливия Мэннинг была единственной для меня, и, если бы у Оливии был выбор, она бы вышла за меня замуж, но глупая элитная чушь и этот коварный мудак, стоящий там, встали на нашем пути.
В голове крутится куча вопросов, и я не упущу возможность найти ответы.
— Моя мать любила тебя в ответ? ― спрашиваю я.
Аттикус поворачивается ко мне, когда отец рявкает на меня, чтобы я закрыла рот. Я игнорирую его, благодарная охранникам Андерсона за то, что они наставили на него оружие и что он не может остановить меня, не превратив все в кровавую баню. Ему наплевать на большинство людей в этой комнате, но я уверена, что он не рискнет причинить вред своему единственному наследнику мужского пола, Дрю, даже зная о его предательстве.
— Эбигейл, моя дорогая. ― Аттикус делает шаг ко мне со смешной улыбкой на лице, и я замечаю, как напрягается плечо Кэма. ― Твоя мать любила меня. Мы были влюблены с детства, и нам было суждено пожениться, пока твой отец не положил глаз на «Мэннинг Моторс» и твою мать. Он намеренно соблазнил Оливию и обрюхатил ее, чтобы увести от меня. Мое сердце было разбито, но жизнь продолжается, поэтому я женился на Эмме. Она была лучшей подругой Оливии, и я знал, что она всегда была тайно влюблена в меня. Поначалу это был хороший брак, и первые несколько лет, между нами, все было хорошо.
Он проводит рукой по волосам, поворачиваясь на полпути к своим мальчикам с извинением в глазах.
— Пока Оливия не пришла ко мне за помощью. Майкл избивал ее и даже стоял рядом и смотрел, как этот монстр насиловал ее. ― Он смотрит на Кристиана, и у меня скручивает живот. ― Оливия боялась за свою и вашу жизнь. ― Его взгляд мечется между мной и Дрю. ― И я не мог бросить ее, когда она нуждалась во мне.
Чарли крепче обнимает меня за талию, и я обхватываю его за руку, сильнее прижимаясь к нему, готовясь к бомбам, которые, как я знаю, Аттикус планирует сбросить.
— После того, как мы связали свои жизни с другими партнерами, мы держались на расстоянии друг от друга, но наши чувства никогда не менялись. У нас начался роман…
— Вот почему они перестали быть друзьями, ― вмешалась я, все кусочки складывались в моей голове. ― Ваша жена узнала об этом, не так ли?
Он кивает.
— Да. Эмма умоляла меня держаться подальше от твоей матери, и, какое-то время, я это делал. Но я никогда не мог ни в чем отказать Оливии, и мы снова начали встречаться, но на этот раз были более скрытными. По крайней мере, мы так думали. ― Он свирепо смотрит на моего отца. ― Ты хочешь взять на себя эту часть истории, или мне продолжать?
— Я рад, что ты употребил это слово, потому что все это чушь собачья, ― кипит мой отец, сжимая и разжимая кулаки.
— Ну же, Майкл. ― Аттикус храбро хлопает отца по спине. ― По крайней мере, имей смелость признаться в своей роли в этой всей истории. Женевьева дала мне доказательство, подтверждающее, что ты убил Эмму. Ты заплатил за эти таблетки от ее имени и насильно запихнул их ей в глотку. Скажи мне, ты оставался там и смотрел, как ее жизненная сила иссякает?
— Ты еб*нный убийца! ― Кэм бросается на моего отца, но Луис встает перед ним, прижимая дуло пистолета к груди Кэма.
Я вырываюсь из объятий Чарли и бегу к Кэму, пытаясь оттащить его назад. Луис ― непредсказуемая горячая голова, и не исключено, что он намеренно застрелит Кэма, чтобы развязать войну.
— Он того не стоит. ― Я тяну Кэма за руку. ― Пожалуйста, Кэм. Отойди.
— Он убил мою мать! ― кричит он, показывая все эмоции на лице.
— Что? ― я заикаюсь, когда Чарли делает шаг вперед и тянет меня назад.
— Он действительно не рассказал тебе, не так ли? ― говорит Аттикус, переводя взгляд с меня на Кэма. ― Кэмден Маршалл — это не его настоящее имя.
Аттикус смотрит на Уэсли, и его тон смягчается.
― Кэмден Маршалл был сыном Уэсли. Он умер, когда ему было два года. ― Уэсли опускает голову, и его плечи вздымаются, а Аттикус продолжает. ― Мой шурин известен своей скрытностью, и он скрывал новости от средств массовой информации. Когда мне понадобилась помощь, Уэсли вмешался и позволил нам использовать личность его сына для сокрытия Кайдена, чтобы он мог вернуться в Райдвилл и сделать все необходимое.
— Я, бля*ь, так и знал! ― Дрю делает шаг вперед, тыча пальцем в сторону Кэма. ― Поэтому мне, бля*ь, казалось, что я знаю тебя. Как ты мог молчать об этом? Ты был моим лучшим другом!
— Пока нам не исполнилось пять, — невозмутимо говорит Кэм-Кайден.
—Ты мог бы, по крайней мере, сказать моей сестре! ― шипит Дрю, шагая вперед и прижимаясь грудью к Кайдену, подтверждая, что он знал обо мне и о нем все это время.
— Хорошо. ― Аттикус отталкивает их друг от друга. ― Здесь мы немного продвинулись вперед. Отойди, сынок. ― Маверик тянет Кайдена назад, и я смотрю на парня, в которого влюблена, задаваясь вопросом, правда ли то, что он мне сказал или показал.
Аттикус обхватывает ладонями мое лицо, привлекая внимание.
— Не трогай ее, ― говорит Кайден, и мы встречаемся взглядами впервые с тех пор, как правда была раскрыта. Я многое вижу на его лице, но не знаю, чему верить.
Я не могу поверить, что спала с Кайденом Андерсоном, и не знала этого.
Я должна была уловить связь, когда увидела фотографию в его комнате, или когда он вскользь упомянул старшего брата, или когда я встретила Маверика. Кайден и Дрю были вместе, когда мы были маленькими, и, хотя многие из этих воспоминаний сейчас туманны, Кайден когда-то был большой частью моей жизни.
Я не могу поверить, что он скрывал от меня свою настоящую личность. Боль пронзает грудь, и его предательство глубоко ранит. Я тону в этих чувствах, и Чарли сейчас мой единственный якорь. Единственный человек в этой комнате, которому я доверяю. Я отвожу взгляд от Кайдена, потому что не хочу, чтобы он видел, как я убита горем.
— Кайден. — Аттикус бросает предупреждающий взгляд в сторону сына, и тот замолкает, но парню не нравится, что ему делают выговор на глазах у всех. Вена, вздувшаяся у него на шее, и свирепый взгляд явно это демонстрируют. — Как я уже говорил, Эбигейл, мы с твоей матерью снова были вместе, но твой отец узнал об этом, и именно тогда, в наказание, забрал у меня мою жену. Оливия была в отчаянии.
— Я помню, ― шепчу. ― Она все время плакала.
Мне было всего семь, но я никогда не забуду ее слез.
— Она винила себя, как и я. ― На его челюсти появляется мышца. ― Но Эмма ушла, и я не мог вернуть ее, поэтому мои приоритеты изменились. Я знал, что должен был вытащить вас всех из этого дома, подальше от этого гребанного убийцы, — он рычит на моего отца, ― и мне нужно было найти новый дом для мальчиков. Тот, который не напоминал им ежедневно о том, что они потеряли.
Аттикус потирает рукой грудь.
— Мы все спланировали заранее: собирались забрать всех вас, детей, и уехать за границу, но сначала нам нужно было похоронить ублюдка. Посадить его в тюрьму за убийство Эммы было единственным способом по-настоящему освободиться, поэтому Оливия получила необходимые нам доказательства, мы купили недвижимость во Франции и забронировали рейсы в один конец.
Он снова странно смотрит на меня, и на этот раз я читаю выражение его лица. Он разрывается между эмоциями. Как будто одна часть его ненавидит меня, а другая часть проявляет сочувствие.