Неконтролируемая рвота сотрясает мое тело. Мой желудок будто пытается вывернуться наизнанку, когда меня рвет.
— Ах, моя маленькая Миа, — бормочет он, собирая мои волосы в свои руки, а затем нежно поглаживая мою спину. — Ты болеешь?
Я хочу, чтобы он ушел. Ему противно видеть меня такой.
Наконец, мои кишки перестают вздыматься. Я вытираю рот туалетной бумагой и смываю всю эту кашу. Я не могу смотреть Лаз в глаза, поэтому полощу рот и плесну себе в лицо холодной водой.
— Мне сходить за тобой в аптеку? У тебя пищевое отравление?
Вытирая лицо полотенцем, я качаю головой. — Ничего. Просто то, что я подслушала, когда мама и мои дяди говорили.
— Что они сказали? — холодно спрашивает он.
— Неважно, — отвечаю я, нанося зубную пасту на зубную щетку и пихая ее в рот. Я чищу каждый зуб и свой язык до задней части рта так сильно, как только могу.
Лаз наблюдает за мной, его руки крепко скрещены на груди, и в его глазах мелькает предсмертный огонек.
Я плюю и полощу рот, и мой взгляд падает на джинсы Лаза, где я вижу очертания чего-то прямоугольного. Я прохожу мимо него и закрываю дверь ванной. — Достань свой телефон. Позвони.
Его руки ослабевают от неожиданности. — Действительно? Ты имеешь в виду, что?
Я киваю. Теперь, когда болезнь проходит, у меня остался только гнев.
Я смотрю, как Лаз звонит и дозванивается до нужного человека, и он протягивает мне трубку. На его красивых, покрытых шрамами губах играет улыбка.
Я делаю глубокий вдох и принимаю резкий, властный тон моей матери. — Келли. Это Джулия Бьянки.
— О, здравствуйте, мисс Бьянки. Что я могу сделать для тебя сегодня?
— Я. нужно отменить мою вечеринку.
Я нащупываю свой разговор, говоря явно раздраженной Келли, что я понимаю, что не верну свои деньги.
— Могу ли я узнать причину отмены? — спрашивает Келли, и с ее позицией можно подумать, что я отказываюсь от аудиенции у королевы Англии.
— Я передумала.
— На это место есть очередь. Я не смогу перебронировать для вас место в течение нескольких месяцев, если вы снова передумаете.
— Я не буду.
Я протягиваю руку, нажимаю красную кнопку на телефоне Лаза и вешаю трубку.
Я прикрываю рот обеими руками, потрясенная и восхищенная одновременно. Лаз смотрит на меня так, будто не может поверить, что я действительно прошел через это. Я тоже не могу поверить, что прошла через это.
Я отвожу руки в сторону и шепчу: — Я никогда раньше не делала ничего подобного.
— Каково это?
— Потрясающе, — выдыхаю я.
— Ты плохая чертова девчонка.
Лаз притягивает меня ближе, берет мое лицо в свои руки и крепко целует, его язык раздвигает мои губы. Мое сердце бешено колотится, когда Лаз садится на меня на туалетный столик и двигается между моих бедер, притягивая их к себе. Он подавляет меня.
Вторгается в меня.
Покоряет меня.
Это самый страстный поцелуй в моей жизни.
Я беру его нижнюю губу в зубы и нежно прикусываю. Он стонет, и я упиваюсь своей вновь обретенной силой. Я перестала быть хорошей девочкой для Бьянки.
Отныне я буду плохой девочкой для Лаз Розетти.
9
Лазарро
Яростный крик исходит снизу и сотрясает дом до основания.
Я переворачиваюсь в постели, улыбаясь про себя, потому что знаю, почему моя жена так рано утром изображает банши.
Шаги поднимаются по лестнице, и дверь спальни распахивается.
— Вечеринка отменяется.
— Ммм, — сонно бормочу я.
Она хватает меня за плечо сквозь одеяла и трясет. — Ты меня слышал? Я сказала, что вечеринка отменена.
— Зачем ты это сделала?
— Я не сделала! — вопит она, и звук разрывает мои барабанные перепонки. — Мне только что позвонили поставщики общественного питания и сказали, что заведение отказало им в доставке еды и напитков, поэтому я позвонил в отель Regency. Они сказали, что я сама отменила его несколько недель назад, но я этого не сделала. Что я буду делать без площадки?
— Какой позор. Закрой дверь, хорошо? Я еще сплю.
Я натягиваю одеяло на голову и закрываю глаза с улыбкой на губах.
Джулия снова кричит и вылетает из комнаты.
Я держусь в стороне большую часть дня, пока моя жена гневно звонит всем в списке гостей, разглагольствуя об ужасном обслуживании клиентов в Regency.
Около трех я иду на кухню, разбрасывая ключи в руке. Миа рискнула спуститься вниз за батончиком мюсли и стаканом сока. — Пошли, Бэмби.