— Отдай ее мне, — рявкаю я, перебивая его. — Верни Рэйвен. Она не твоя. Этот фарс пора заканчивать. Эта чертова игра, в которую ты решил сыграть. Хочешь заменить ту шлюху Салли? Зайди в любой бар, за любой угол, в любой чертов торговый центр. Найдешь кого-нибудь в два раза лучше. Рэйвен — не твоя, чтобы ее требовать, и я сыт этим дерьмом по горло.
Маттео тяжело вздыхает, и краем глаза я замечаю, как он запрокидывает голову к потолку.
Коннор хохочет, но я вижу, как раздражение мелькает на его лице. Возможно, я совсем неправильно понял его отношения с Салли. Может, между ними действительно что-то было. Есть ли шанс, что он испытывал к ней настоящие чувства? Конечно.
Но когда она пыталась подкатить ко мне на той яхте, я точно знал, что между ними не было ничего настоящего.
Не так, как у нас с Рэйвен. Даже близко не так. Ни одна связанная пара душ во всем мире не сравнится с тем, что есть у нас. Мы — наша собственная, черт возьми, галактика.
Коннор наклоняется вперед, на его лице все еще играет насмешка.
— Скажи-ка, Кайлиан, что такого в ней? У нее отличное тело, она красива, сильна… Но она не Салли, даже близко не такая сногсшибательная. Эти ее шрамы... Они превращают то, что могло быть безупречной кожей, в чертову карту дорог. Что, по твоему мнению, в ней такого, что делает тебя настолько... смертоносным?
Моя ладонь с грохотом опускается на деревянный стол, оставляя на поверхности отпечаток от пота.
— Ты не видишь ее красоту, потому что она не твоя. Я вижу ее, потому что она моя, и я не собираюсь сидеть сложа руки и смотреть, как ты ее уничтожаешь.
— Ты это говоришь, но я, кажется, тот, кто надел ей чертово кольцо на палец, — ухмыляется он, его выражение мгновенно меняется с насмешливого на раздраженное. Я приподнимаю бровь, задумавшись, а не тронулся ли он тоже. — Нет. Я ее не отдам. Прости.
— Так, давайте притормозим — начинает Маттео.
Мое тело напрягается, как натянутая струна.
— Я не принимаю отказ, — говорю с ледяной окончательностью.
— Думаю, мы сможем найти компромисс, — начинает мой отец.
— Нет. Она остается со мной. — Коннор отталкивается от стола, его руки взмывают в воздух. — Может, я еще ее и не трахал, но зарыться пальцами в ее тугую киску...
Перед глазами все становится красным.
Я вскакиваю с места, перелетаю через стол и набрасываюсь на Коннора. Его стул с грохотом валится на пол, а я бьюсь с ним лбами, смотря, как его череп отскакивает от плитки. Он пытается сбросить меня, борется из последних сил, но сейчас он для меня никто. Не после того, что он сказал.
Я хватаю его за ворот рубашки, сжимаю ткань в кулак, перекрывая ему дыхание, и всаживаю локоть прямо в переносицу. Звук хрустящей кости звучит для меня как музыка, и его кровь моментально начинает струиться из носа.
Он хрипит, его пальцы тянутся к лицу. Но тут я чувствую запах.
Рэйвен.
Ее запах.
И это сводит меня с ума.
С ревом я оттягиваю кулак назад и со всей силы бью его прямо в глаз. Свободной рукой я лезу в карман, достаю нож, раскрываю лезвие и приставляю его острие к шее Коннора. Все. Игры закончились. Он не заслуживает дышать. Не после того, что сделал с ней.
Щелчок затвора.
— Брось нож, Кайлиан, или я размажу твои мозги по полу конференц-зала, — звучит голос Джека.
Щелчок еще одного затвора.
— Джек, советую убрать ствол от головы моего сына прямо сейчас. Это не обсуждается, — рычит мой отец.
— Скажи ему опустить нож! — кричит Джек.
Мой отец тяжело вздыхает, голос усталый, но все еще пропитанный сталью.
— Даю тебе три секунды, чтобы опустить оружие, Джек. Ты можешь угрожать мне сколько угодно, но до того, как ты успеешь моргнуть, мой сын вонзит этот нож ему в горло. То, что он еще этого не сделал, говорит лишь о том, что пока он этого не планирует. Так что опусти оружие, иначе через минуту твое тело превратится в решето из трех обойм наших Глоков.
Отец прав. Я мог бы убить его уже давно. Его шею можно было сломать до того, как Джек понял бы, что происходит. Но я не могу. Не сейчас. Не здесь, в здании О’Клэров. Мы не выберемся отсюда живыми. Рэйвен окажется в опасности. Они убьют ее. Или, что хуже, оставят в живых, чтобы она мучилась до конца своих дней.
Нет, я не могу прикончить Коннора. Но, черт возьми, как же я этого хочу.
Щелчки еще двух затворов, и я мельком оборачиваюсь. Дядя Марко и Маттео направляют свои пистолеты на Джека.
Тот тяжело выдыхает и медленно опускает оружие.
— Отпусти моего сына, Кайлиан, — бурчит он.
— Джек, заткни свой гребаный рот, — обрывает его отец.
Я смотрю на Коннора. Его взгляд замутненный, в нем только ненависть. Он никогда не выиграет. И он это знает. Его силы в кулаках ничтожны. Единственное, что у него есть, — это слова. А они звучат жалко.
Наклоняюсь ближе, чувствуя, как его кровь пачкает мою щеку. Почти шепотом говорю ему в ухо:
— Если я узнаю, что ты заставил Рэйвен сделать хоть что-то против ее воли, то обещаю, что убью тебя не я, а она. И уж поверь, она намного опаснее, чем я.
Я резко поднимаюсь, отрываясь от него, обвожу взглядом свою семью, полностью игнорируя Джека. Нужно уходить отсюда. Немедленно. Иначе он будет трупом, а последствия станут еще хуже.
— Заканчивайте с этим. Я ухожу.
***
Я не должен этого делать. Это неправильно. Сейчас не время. Мой отец взбесится, если узнает, что я снова сюда вернулся. В который раз.
Но я не могу держаться подальше.
Я не могу держаться подальше от нее.
Я мчусь быстрее, чем должен, прорезая улицы, направляясь к дому. Тому самому дому, где я был столько раз за последние дни. Я едва провел время в своей квартире. Здесь мое место. Здесь я должен быть.
Надеюсь, они продолжат обсуждение. Если Маттео хоть что-то понял из того, как я вышел, то должен был сообразить, что я направляюсь к ней. Он их отвлечет. Хотя бы ненадолго.
Но мне нужно больше, чем просто увидеть Рэйвен.
Мне нужно прикоснуться к ней.
Мне нужно с ней поговорить.
И я собираюсь сделать это любой ценой.
Я паркуюсь на другой стороне улицы, вне зоны видимости камер. Глушу машину, прячу ключи в карман и медленно иду по тротуару. С виду я просто прохожий, прогуливающийся во время обеденного перерыва. Даже не поворачиваю голову в сторону дома, чтобы не привлечь внимания охраны О’Клэр.
Но внутри я горю от любопытства. Она там, внутри? Или снаружи? Этот ублюдок причинил ей боль?
Мои руки сжимаются в кулаки. Рубашка и брюки плотно облегают тело, а солнце палит в спину, даже несмотря на легкий ветерок. Я достаю телефон из кармана.
Одно сообщение от Маттео.
Маттео: Он просто в ярости, брат. Ты идиот, у тебя мало времени. Так что поторопись и будь начеку. Когда я скажу «вали», вали.
Выключаю экран и засовываю телефон обратно в карман. Пальцы расстегивают пуговицы на манжетах, и я закатываю рукава до локтей.
Неожиданно нервы начинают сдавать. Я вот-вот увижу ее. Впервые за почти месяц. И понятия не имею, как удержать себя в руках.
Особенно зная, что его грязные пальцы касались ее. Я слишком хорошо знаю этот аромат, чтобы ошибиться. Ее запах — самый сладкий, самый манящий, что я когда-либо чувствовал. Ничто не сравнится. И мысль о том, что он коснулся того места, куда она позволяла заходить только мне, заставляет меня развернуться и прикончить его прямо сейчас, как я и хотел изначально.
Я провожу рукой по волосам, двигаясь к задней части дома. Двор тянется бесконечно, на глазах не меньше десяти акров. Живые изгороди всех форм и размеров образуют лабиринт. Перед ним — балкон Рэйвен. Дверь распахнута. Но ее нигде не видно.
Я стискиваю зубы, оглядываясь в поисках охранников. Никого. Или я их просто не замечаю. Подхожу к дереву с густой кроной у ворот и, спрятавшись за ним, перепрыгиваю через кованые прутья второй раз.