Я выгляжу как принцесса, как та, которой многие мечтают стать в свой самый важный день. Я уверена, множество девушек с радостью променяли бы свои жизни на мою. Выйти замуж за красивого мужчину, обрести стабильность до конца своих дней.
Но я никогда не мечтала о сказочной свадьбе. Я не представляла себя в роскошном платье, которое струится вокруг меня, как шелк. Меня не привлекала музыка, торт или танцы. Это все не имело для меня значения.
До Кайлиана.
Но Кайлиана здесь нет. Вместо него я иду к алтарю к Коннору, и хотя я выгляжу так, будто все идеально, внутри все иначе. В моих застывших костях, в натянутых до предела мышцах, в крови, которая течет по венам холоднее, чем лед, нет ни капли радости.
И даже поговорить не с кем. Стилистка сбежала, как только залила мою голову лаком для волос. Оставила меня совершенно одну.
Ну, не совсем одну.
У двери стоят два охранника. Даже в минуты, когда я вот-вот должна стать О'Клэр, меня держат взаперти.
Я не знаю, сколько охранников Коннор поставил за дверью, чтобы удерживать меня здесь, но могу предположить, что их как минимум двое.
Он начинает понимать, что я не такая хрупкая и слабая, как он думал.
Умное наблюдение.
Я отворачиваюсь от охранников и иду к маленькому дивану, дожидаясь, пока меня позовут к алтарю. Сажусь, чувствуя, как неудобные каблуки натирают ноги — волдыри уже начинают появляться на пятках.
Поднимаю платье, делая вид, что поправляю резинку вычурной подвязки на бедре, а на самом деле подправляю то, что спрятано под слоями белой ткани с другой стороны.
Сегодня утром, когда меня наконец освободили из оков, я направилась в ванную, получив свой первый за две недели момент уединения. Воспользовавшись этим, я обшарила ящик Коннора и вытащила его старомодный бритвенный нож. Сняла ленту с волос — грустно осознавая, что вторую так и не нашла после того, как Коннор ее забрал, — и привязала лезвие к бедру.
Оно остается там. И останется, пока не придет время сказать «Да».
Я знаю, что могу не выжить. Как только станет ясно, что я делаю, меня, скорее всего, изрешетят пулями. Но хотя бы я не выйду замуж за Коннора.
Это последний шанс. Я больше не верю, что Кайлиан придет, чтобы спасти меня. Как он сможет? Я не видела его неделями. Что-то случилось? Я не могу поверить, что он просто исчез. Наши сердца слишком связаны, чтобы он мог просто уйти. Но его здесь нет.
Честно говоря, я не думала, что доживу до этого дня.
Он обещал, что не допустит этой свадьбы. Обещал защитить меня и вытащить из этого кошмара. Но теперь я здесь, одна, и, похоже, единственная надежда — это я и лезвие на моем бедре.
Я опускаю платье и поднимаю взгляд, замечая, как один из охранников пытается увидеть, что я делаю. Я обжигаю его взглядом.
— Думаю, жениху не понравится, что ты пытаешься заглянуть под мое платье.
Его лицо бледнеет, и он опускает глаза, оставаясь неподвижным, как статуя.
Я подхожу к окну и смотрю на заполненную дорогими автомобилями парковку. Не знаю, как семье О'Клэр удалось все организовать так быстро, но они сделали это. Гостями, вероятно, будут люди, которых смерть не способна поколебать. Но сегодня вечером у них будет шанс посмотреть на нее вблизи.
Мой взгляд цепляется за Джека, который подходит к пожилой паре на парковке. Они пожимают руки и направляются ко входу. По моему позвоночнику пробегает холодок, а кожа покрывается мурашками, когда я вижу его впервые с тех пор, как он попытался ко мне приставать.
Я ненавижу этого человека.
Не знаю, помнит ли он или говорил ли об этом с Коннором. Я не слышала криков, ссор или чего-то подобного. Но это не значит, что они это не обсуждали. Может, они поссорились из-за меня. А может, Коннор просто похлопал его по плечу со словами: «В следующий раз повезет».
Может, они так развлекаются — ловят женщин в свою паутину. Их извращенные умы и грязные руки заманивают жертв в свой «замок».
Они отвратительны.
Меня начинает потряхивать, и я наклоняюсь вперед, хватаясь за старую оконную раму. Адреналин бурлит в крови. Убить того охранника было несложно, неожиданно, но это вызвало прилив энергии.
Кажется, я стала такой же, как Кайлиан. Жажда убийства стала моим топливом, без которого я разваливаюсь.
Я ощущаю, как бешенство закипает во мне, как яд, смешанный с адреналином. Убийство — это моя зависимость, мой наркотик, и сегодня ночью я достигну пика этого опьянения.
Стук в дверь заставляет меня замереть. Я оборачиваюсь через плечо и наблюдаю, как охранники напрягаются. Тот, что глазел на меня, тянется к двери, приоткрывая ее, а второй кладет руку на пистолет.
Они явно чего-то ждут. Это видно по их напряженным телам, по выправке, которая напоминает солдат на поле боя.
С тех пор как я оказалась в Нью-Йорке, между О’Клэрами и Морелли идет тихая война, но сегодня что-то не так. Эти люди выглядят так, словно боятся, что прямо сейчас их накроет бомба.
В комнату заглядывает еще один охранник. Его взгляд скользит по комнате, останавливается на мне, а потом он шепчет что-то остальным. Они быстро кивают и закрывают дверь.
Тот, что глазел на меня, снова устремляет взгляд в пол, а второй сверлит меня глазами.
— У тебя пять минут. Скоро все начнется, — бросает он.
Я хмурюсь, возвращая взгляд к окну. Взгляд скользит вверх, к витражам под потолком. Эта церковь древняя, ей несколько веков. Здесь так католично, что мне почти захотелось чихнуть от всех слоев пыли и истории, впитавшихся в стены и притаившихся в углах.
Религия — не новость для меня. Я прожила ее с обеих сторон спектра. У меня нет претензий к тому, как другие видят мир. Но для меня? Это просто очередное здание, без смысла или значения.
Архитектура впечатляет. Деревянные резные потолки, изысканная, хоть и устаревшая работа.
Интересно, что сказал бы священник, который будет нас венчать, узнав, что я дочь серийных убийц. Если бы он знал, что я убиваю не только ради веселья, но потому, что это глубинная потребность, часть моей души.
— Время вышло, — говорит охранник, поглядывая на свои часы.
Я сужаю глаза, бросая на него взгляд полный презрения.
— Не прошло и пяти минут. Максимум — одна, — возражаю я, хотя сама знаю, что тяну время. Но я не могу выйти. Я не готова.
Не готова увидеть Коннора, Джека или кого-либо из О’Клэров.
Не готова смириться с мыслью, что Кайлиан, возможно, не придет за мной.
— Да мне плевать, сколько прошло, — огрызается он. — Сказано, что пора идти, значит, ты идешь.
Я остаюсь у окна, мои пальцы сжимаются на деревянной раме.
— Я никуда не пойду.
Мое тело отказывается подчиняться. Оно застыло, колени словно окаменели.
Второй охранник тяжело вздыхает и идет ко мне, его шаги звучат как удары молота.
Я встречаю его взгляд с ненавистью.
— Не подходи ко мне, — предупреждаю я.
Он усмехается, и эта улыбка наполняет меня холодом.
— Просто чтобы ты знала, — говорит он, полностью игнорируя мои слова, — твой будущий муж сказал, что после того, как ты скажешь «да», мы можем делать с тобой все, что захотим.
Мои глаза расширяются от шока.
— Все, что захотите?! — кричу я, ярость распирает меня.
Он смеется, его голос звучит как наждак по стеклу.
— Да. И, думаю, я возьму первый заход.
Его пальцы впиваются в мою руку, грубо дергая меня к двери. Я спотыкаюсь, каблуки слишком высокие, слишком неудобные, чтобы я могла сопротивляться.
— Я с удовольствием убью тебя, — шиплю я, сжимая зубы от ярости.
Смех охранников гремит, будто я рассказала самый смешной анекдот в их жизни. Мое тело каменеет от их реакции, но я стараюсь не показывать, как их слова выворачивают меня наизнанку.