Но я не могла. Это нужно было закончить. Здесь. И сейчас.
Я сжала руку Коннора, и его глаза сузились. Его лицо покраснело, налилось злостью. Он усилил хватку, вдавив пальцы еще сильнее.
— Ты делаешь мне больно, — процедила я сквозь зубы.
Джек издал легкий кашель, стоя рядом с Коннором, и тот неожиданно отпустил мои руки, словно ничего не произошло, отряхивая ладони о брюки.
— Все в порядке? — его наигранная забота заставила меня стиснуть зубы. Я сделала шаг назад, опуская руку к бедру, туда, где под юбкой спрятан нож.
Я могла бы согнуться, сделать вид, что мне плохо, и выхватить его. Могла бы устроить сцену. Могла бы сделать много чего.
Но не пришлось.
Громкий выстрел разорвал воздух, заставив меня вздрогнуть. Внутри все перевернулось, но вместе с тем я ощутила невероятное облегчение. Люди закричали от ужаса. Кто-то пригнулся, спрятавшись за скамьями. Другие сорвались с мест, разбегаясь в панике, пока новый залп выстрелов сотрясал стены церкви.
— О, Господи! — выкрикивает священник, взметая подол своего белоснежного облачения, и устремляется вниз по ступеням к источнику шума. В этот момент он сам больше напоминает сбегающую невесту, чем служителя церкви.
Я едва сдерживаю улыбку, слегка наклоняясь, чтобы скользнуть пальцами под юбку платья. Там мои пальцы нащупывают холодную рукоять ножа, ловко выскальзывающего из ленты, что держала его на месте. Но как только я распрямляюсь, он тут же оказывается рядом — Коннор. Его руки грубо хватают меня, сжимая так, что я чувствую его силу всем телом.
— Попрощайся с Кайлианом, — рычит он, таща меня к задней двери церкви. — Сегодня его последний день.
Каблуки скользят по деревянному полу, и я пытаюсь упереться, найти хоть какой-то рычаг, чтобы вырваться. Если бы только выскользнуть из его хватки, хотя бы на секунду…
Он уже тянется к двери, но в дверном проеме появляется темная фигура.
Кайлиан.
Его пистолет направлен прямо в лоб Коннора. Тот ухмыляется, резко притягивая меня ближе, прижимая к себе так, что мне становится трудно дышать.
— Уйди с дороги, Морелли, — рявкает Коннор, его рука скользит за спину, под пиджак.
— Шевельнешь пальцем — и залью эту чертову церковь твоей кровью, — голос Кайлиана раздается низко и угрожающе. От его слов по моей коже пробегают мурашки, а воздух будто накаляется вокруг.
— Я делаю со своей чертовой женой все, что захочу, — огрызается Коннор, и я резко дергаюсь, снова пытаясь вырваться. Вокруг нас разгорается хаос: из церкви выбегают оставшиеся люди, но выстрелы продолжают звучать со всех сторон. Коннор не обращает внимания ни на шум, ни на очевидную опасность — его взгляд сосредоточен только на Кайлиане, из глаз словно вырываются языки пламени.
— Она еще не твоя жена, — ухмылка растягивает лицо Кайлиана. И это зрелище — величественное. Его лицо светится уверенностью, глаза сверкают, а зубы блестят в дьявольской усмешке, которая врезается в сердце сильнее любой пули. Он не смотрит на меня, но ему и не нужно. Одного его присутствия хватает, чтобы я почувствовала, как кровь закипает.
— Я люблю тебя, — выдыхаю я, едва осознавая, что эти слова слетели с моих губ. Без стеснения, без раздумий, совершенно искренне. Даже в руках этого чудовища, притянутой к его зловонному телу, моя душа тянется к Кайлиану, словно между нами невидимая нить, натянутая до предела. Я хочу разорвать эту дистанцию, броситься к нему, но Коннор держит меня железной хваткой.
Глаза Кайлиана резко встречаются с моими. Его рот приоткрывается, будто он не верит своим ушам. Я вижу, как он сглатывает, прокручивая что-то в голове. Я всхлипываю, когда пальцы Коннора еще сильнее вжимаются в мое тело, оставляя отметины.
Взгляд Кайлиана наполняется такой яростью, что я чувствую, как внутри меня поднимается волна уверенности. Он возвращает глаза на Коннора и сквозь зубы выдыхает:
— Отпусти Рэйвен. Не заставляй меня повторять.
Выстрел.
Резкий, оглушающий звук разрывает воздух, заставляя меня вздрогнуть и рефлекторно обернуться к его источнику.
Я вижу двоих охранников рядом с Джеком, их пистолеты направлены на скамьи. Мои глаза следят за направлением, и я замечаю Дрого, который держит одного из охранников в удушающем захвате.
— Отпусти его! — кричит Джек.
Дрого улыбается, вытаскивая пистолет, направляя его прямо в голову охранника.
Бах.
Кровь расплескивается в воздухе, заливая щеку Дрого, и он продолжает улыбаться, его белоснежные зубы сверкают, когда он смотрит на Джека.
— Я убью каждого из этих ублюдков. Ты хочешь играть? Я начну настоящую войну.
Выстрелы сыплются вокруг, и Дрого поднимает тело охранника, притягивает его к себе, как щит. Пули пробивают мертвое тело, и Дрого бросает его, прячась за скамьей. Я чувствую, как Кайлиан напрягается рядом со мной.
Рука Дрого поднимается, и снова раздается выстрел.
Один из охранников падает.
Кайлиан поднимает пистолет.
— Папа! — кричит Коннор, бросая меня. Кайлиан сразу же сжимает меня в объятиях, прижимая к своему теплому боку. Я дрожу, ощущая, как дом заполняет меня в одно мгновение. Кайлиан стреляет, наши тела содрогаются от отдачи, и пуля пронзает другого охранника, стоявшего рядом с Джеком.
Он падает, оставляя Джека открытым и уязвимым.
Джек издает яростный рык, его стена защиты рушится с каждой секундой. Коннор мчится к нему, и мои глаза снова возвращаются к Дрого, который низко пригибается, двигаясь по полу.
Он находит брешь и поднимается, выстреливая в сторону Джека. Пуля лишь слегка задевает его плечо, и Джек отшатывается назад, сталкиваясь с кафедрой, стон изрыгая изо рта, его лицо искажается от боли.
Дрого стоит, с ухмылкой на губах, меняя обойму на свежую, вставляя ее на место и взводя курок.
Бах.
Прежде чем он успевает выстрелить снова, Дрого падает на спину, в его темно-сером костюме появляется красное пятно, прямо над сердцем.
Кайлиан молчит, но и не нужно ничего говорить. Я чувствую каждое его движение, и оно забирает мое дыхание, прежде чем его руки оставляют мои, а ноги мчатся мимо меня к своему отцу.
Дрого падает на землю, а Кайлиан уже там, поднимает его, молча, но эмоции, что бурлят в нем, как грозовые волны, настигают меня.
Я переживаю боль Кайлиана, как свою собственную. Я отворачиваюсь от Дрого, потому что не могу смотреть, на его раны. Такой сильный, непобедимый человек, оказался так уязвим.
Я сжимаю нож в руке, так сильно, что костяшки пальцев белеют от напряжения.
Поднимая подол платья, я направляюсь к Джеку, не сводя глаз с его спины, пока он с довольной улыбкой смотрит на Дрого.
Я подхожу к трибуне и крадусь к нему, бесшумно как всегда, но в моей крови бушует ярость. Я поднимаю нож в воздух, мое лицо искажено одновременно гневом и безудержным смехом, и вонзаю нож ему в спину. Он проникает сквозь ткань его пальто, и его ноги подкашиваются, он падает на колени.
Он задыхается, оглядывается через плечо, из раны сочится кровь, и он в ярости смотрит на меня. Он открывает рот, готовый унизить меня, угрожать мне, даже находясь в моей власти. Он не имеет на это права. Он выстрелил в короля мафии. Он ранил того, кто этого не заслуживал. Он мерзкий и гнусный человек, и он вырастил ужасного, отвратительного сына. Он не заслуживает ничего.
Ничего, кроме смерти.
Я вытаскиваю из него клинок, обеими руками обхватываю рукоять. Из его рта вырывается вздох, и я снова опускаю лезвие, пронзая пальто и впиваясь в спину. На этот раз он издает стон и падает вперед на руки, изо рта капает кровь и слюна.
Затем я делаю это снова, погружаясь в середину его спины. Мышцы напрягаются, боль проникает в его душу. Пот заливает мне волосы, когда я вытаскиваю лезвие из его спины, и я продолжаю движение, видя только красное и возмездие.