Снова, и снова, и снова.
Пока его руки и колени не отказывают полностью, и он не падает на живот, вокруг него лужа крови. Я в последний раз вынимаю клинок из его спины и падаю на колени позади него. Моя грудь вздымается, когда я пытаюсь перевести дыхание. Я смотрю вниз: брызги крови залили мое платье и кожу, белое окрасилось в розовый цвет и было испорчено.
Но я чувствую себя чертовски живой.
Пока из груди Кайлиана не раздается самый громкий, самый ужасный звук. Он кричит, звук такой мучительный, такой невыносимый, такой чертовски вибрирующий, что сотрясает стены. Он сотрясает стекла.
И они разбиваются вдребезги.
Я выгибаюсь, поднимая руки над головой, когда витражи на здании бьются о старую раму, пока не разлетаются на крупные острые осколки, падая на землю.
Тело Кайлиана напряжено, он скорчился над телом отца. Люди вбегают в здание, и я поднимаю голову, мои глаза расширяются, когда я вижу Лючию, нож в ее руках и всю в крови. Роско входит следом за ней, его морда полна крови, и мое сердце подскакивает в груди, когда он замечает меня. Шерсть на его спине встает дыбом, а хвост мотается туда-сюда, когда он вскакивает и мчится ко мне. Он зарывается головой в мои руки, и я хочу погладить его, обнять, любить, но не могу, потому что оцепенела, наблюдая за происходящим.
Глаза Лючии расширяются, когда она видит своего мужа на полу, жизнь ушла из его глаз. Она роняет нож и молча, как ее сын, подходит к нему, опускаясь на колени перед его головой. Она поднимает его и кладет себе на колени, склоняясь над ним, ее спина сотрясается от тихих рыданий.
Маттео и Габриэль стоят в дверях, их тела полны крови, они смотрят на своего отца издалека. Они проходят мимо него и направляются ко мне с пустым взглядом. Страх рикошетом отдается в моей груди, когда они приближаются ко мне.
Габриэль протягивает руку, и я инстинктивно вытягиваю руку вперед, опуская клинок в его руки. Он хватает его, пальцы мгновенно окрашиваются в красный цвет, и он замахивается вперед, нанося удар в шею мертвому Джеку. Я сижу позади него и наблюдаю, как Габриэль вымещает свой гнев, ярость и горе на Джеке.
Это продолжается так долго, что в теле Джека не остается ни унции крови. Она заполняет меня, Габриэля и льется по ступеням. Все это место наполнено кровью, уже не святой, а полной грехов.
В конце концов Габриэль роняет нож на пол, и я наблюдаю, как они уходят, помогая Лючии подняться, неся тело Дрого из церкви.
Я остаюсь на месте, наполовину на Джеке, наполовину на полу, окровавленная, холодная, чувствующая себя безжизненной, но ожившей. Кайлиан стоит над местом, где лежал Дрого, и лужа крови просачивается в темный пол. Внезапно он оборачивается, и его черные глаза встречаются с моими.
— Где он? — спрашивает он.
Мне не нужно спрашивать, кто он. Я знаю, о ком он говорит.
Коннор.
Мои глаза расширяются, и я оглядываюсь по сторонам, не понимая, куда, черт возьми, он делся.
— Я не знаю, — шепчу я. Он был здесь в одно мгновение, а в следующее исчез.
Он выглядит пустым, его лицо пустое. Его тело застыло, когда он подошел ко мне, не удостоив Джека даже взглядом. Я протягиваю ему руку, и мои испачканные красными пятнами пальцы встречаются с его пальцами, когда он поднимает меня на ноги.
Его глаза сталкиваются с моими, как ураган, и меня поглощает безумие, живущее в нем. Моя рука поднимается, окровавленная и трясущаяся, и я прижимаю ее к его груди.
Неужели это конец? Наконец-то все закончилось?
Нет, отнюдь нет.
— Каково это? — шепчет он, взгляд устремлен в никуда, но при этом он так сосредоточен.
Я наклоняю голову, мои глаза мечутся между его глазами. Мне хочется прижаться к нему, почувствовать безопасность и тепло, которые он мне дает. Я никогда не чувствовала себя так, как сейчас, когда Кайлиан рядом. Как будто я наконец-то стала целой. Как будто та часть меня, которая до сих пор блуждала с трещиной посередине, не существует, когда он рядом. Он держит меня вместе.
Он обнимает мою дикую, психованную душу.
— Каково что? — пробормотала я.
Его пальцы перебирают дикие, беспорядочные пряди моих волос. Я чувствую, как они становятся влажными от крови на его пальцах, и представляю, что сейчас выгляжу хаотично. Именно такой, какой он хочет меня видеть.
— Каково это — знать, что каждый миг своей жизни, пока ты не сделаешь последний вздох, ты будешь стоять рядом со мной? Потому что я больше никогда, ни на секунду не выпущу тебя из виду.
Я делаю вдох, тяжесть покидает мои плечи.
— Огромное облегчение.
Он улыбается, хотя улыбка и разбита. Он потерял отца, и у нас впереди еще битва с Коннором. Но я знаю, что бы ни случилось в будущем, это будем мы с Кайлианом, мы вместе будем сражаться с демонами.
***
Пилот кивает нам, когда мы садимся в самолет, остальные Морелли уже внутри. Роско идет за мной, и я удивляюсь, что пилот даже не вздрогнул, увидев нас. Я буквально поднимаюсь на борт в порванном, в крови свадебном платье, с чудовищем мужиком рядом, и мы все в крови, с оружием, прикрепленным к телам.
Я вхожу в самолет, отделанный черной и белой кожей. Все стильное, чистое, ни одной складки на ткани. Я сразу чувствую, что могу запачкать это место, настолько я грязная. Стол в центре набит алкоголем, стаканы уже пустые, стоят рядом с бутылками.
Глаза едва замечают самолет и окружающее, все, на что я могу сосредоточиться, — это девушка, сидящая передо мной.
Ария.
Слезы сразу же наворачиваются на глаза, и, хотя я чувствую нежелание Кайлиана, он отпускает меня. Ария выпрыгивает из кресла и бросается мне в объятия, ее тело, окутанное в пот и запах свитера Габриэля, падает на меня. Я обнимаю ее, крепко прижимая к себе. Она пахнет домом, и я зарываюсь лицом в ее волосы, вдыхая ее аромат.
— Не могу поверить, что с тобой все в порядке, — говорит она, отстраняясь, чтобы взглянуть на меня с влажными глазами, а потом снова прячется в меня.
Я не в порядке, не совсем. Но в этом вся я. Это была моя жизнь всегда, но я не позволю этому сломить меня. Я вернусь вдвое сильнее, втрое опаснее, чем когда-либо была. Никто больше не сможет противостоять мне, если я не дам им на это разрешение.
Я никогда не окажусь в конце цепи, веревки или клетки, если только на другом конце не окажется Кайлиан.
— Я в порядке, — утешаю ее, проводя пальцами по ее гладким волосам. Она всхлипывает, отстраняется и смотрит на меня.
— Ненавижу это платье. — Она смеется сквозь всхлип. — Ты красивая, но это совсем не ты.
Я провожу пальцами по расшитому верху, пропитанному алой кровью.
— Ненавижу в нем все, — честно говорю ей.
Я веду ее к креслу, и она садится, постукивая по сиденью рядом с собой.
— Расскажешь, что случилось?
Я вздрагиваю, взглянув через плечо на лицо Кайлиана, пустое, как всегда.
— Скоро расскажу, ладно? Мне нужно выбраться из этого платья и... поговорить с Кайлианом.
Мне нужно сделать гораздо больше, чем просто поговорить с ним. Мне нужно понять, что мы будем делать. Понять, что происходит с Коннором и Дрого и... блять, Дрого.
Мои глаза горят от слез, и лицо Арии искажается от боли.
— Никто мне ничего не говорит, но я чувствую, что это еще не конец. Все в порядке? Габриэль запихнул меня в это кресло и сказал сидеть тихо. Но они все это время были там, в задней части, очень тихие.
Кайлиан проходит мимо меня, направляясь в заднюю часть самолета. Я наблюдаю за ним, зная, что мне нужно идти за ним. Зная, что мое место рядом с ним. Он держал меня, когда я теряла рассудок, а теперь мне нужно поддержать его, когда он теряет свой.
— Я расскажу тебе все, ладно? Просто дай мне немного времени, чтобы устроиться.
Она не совсем довольна моим ответом, но не спорит, вместо этого она постукивает по сиденью рядом с собой для Роско. Он подскакивает и укладывает голову ей на колени.