Я разрываюсь на части, мое сердце бешено колотится в груди, пока он выплескивает себя в меня. Мой рот открывается в крике, рука инстинктивно ударяет вперед, ладонь врезается в зеркало с такой силой, что стекло дрожит на креплениях.
Он рычит, глубоко, из груди, его пальцы сжимают мою шею так, что я знаю — завтра здесь останутся следы. Мой стон сходит на нет, сменяясь довольным вздохом, пока я наслаждаюсь волной удовольствия. Он замедляется, его тело дергается снова и снова, выплескивая каждую каплю в меня.
Он выходит, и я разворачиваюсь, обвивая его руками, пока мы пытаемся отдышаться.
— Прости, Кайлиан. За все, что произошло.
Его пальцы погружаются в мои волосы, запутывая локоны, пока он держит меня близко.
— Это не твоя вина, Рэйвен.
Я поднимаю голову, прижимая подбородок к его татуированному торсу, глядя на него, а он смотрит на меня.
— Я бы изменила невозможное. Многое я бы оставила как есть, но есть и то, что я бы переписала. Мне кажется, каждый шаг в моей жизни вел меня к тебе. Но я не могу избавиться от страха, что эта тьма, медленно поглощающая меня, заставит оступиться, и я потеряю тебя навсегда.
— Ты можешь быть безумной со мной, Крошка Кроу. Я знаю, насколько дикая ты внутри. Это и притягивает меня к тебе.
Мои глаза наполняются слезами, пальцы медленно скользят по его груди.
— Пообещай, что даже если я однажды сломаюсь, окончательно сойду с ума, ты не бросишь меня.
— Думаю, я просто упаду в бездну вместе с тобой, — тихо произносит он.
Мысль мелькает в моей голове, и я опускаюсь на колени, стягивая с него брюки до щиколоток, шаря по карманам. Мои пальцы обхватывают холодный металл, и я встаю, сжимая его в руке. Я стучу лезвием по его груди, встречая его мрачный, тяжелый взгляд.
— Если ты обещаешь быть моим навсегда, если ты заявил на меня права, оставив свою метку, то я думаю, это справедливо, чтобы я сделала то же самое.
Его глаза сужаются, и через мгновение на его лице появляется опасная улыбка.
— Ты хочешь заставить меня истекать кровью, Крошка Кроу?
— Я хочу оставить метку, чтобы каждый знал, что ты мой. — Жгучая потребность заявить на него права захватывает меня целиком. Я хочу, чтобы все знали, кто стоит рядом с ним, за кого он сражается, кто делает его таким живым, как он делает меня. Он вырезал свое имя на моей коже, и я хочу, чтобы это было взаимно. Я хочу, чтобы мы стали единым целым.
Он стучит пальцем по груди.
— Тогда меть, но сделай так, чтобы это было больно.
Я хватаю лезвие, открывая его, прежде чем прижать кончик к его груди. Я вожу лезвием, стараясь найти место, не покрытое татуировками. Не хочу, чтобы это было скрыто. Я хочу, чтобы весь мир увидел это. Я хочу, чтобы каждый взгляд падал на метку, когда они смотрят на него на ринге.
Он мой. Навсегда.
Я останавливаюсь на вершине его груди, под ключицей, где есть безупречный, нетронутый участок кожи. Я задерживаю дыхание, когда надавливаю лезвием, его кожа белеет, прежде чем появляется капля крови, и я наблюдаю, как она скатывается по его коже. Я облизываю губы, жажду большего, одновременно чувствуя себя переполненной и безумной. Я продолжаю резать, наслаждаясь зрелищем, как кровь течет по каждому разрезу.
— Тебе придется резать глубже, если хочешь оставить след. Давай, Рэйвен, покажи мне настоящую Кроу, — поддразнивает он.
Я стискиваю челюсти, углубляясь лезвием в его кожу, кровь стекает все быстрее, пока я не выгравирую букву «Р». Затем поднимаю окровавленный нож, чтобы вернуться и вырезать «К». Линии ровные, четкие, глубоко прорезанные в его плоти.
— Что чувствуешь? — тихо спрашивает он.
Я поднимаю на него взгляд сквозь тяжелую пелену, мое тело жаждет смерти, оно вибрирует от желания.
— Я хочу убивать. Хочу этого больше, чем воздуха.
Он смотрит на меня так, будто я только что призналась, что хочу заниматься с ним любовью бесконечно. Но это Кайлиан. Его питают не секс и страсть. Его топливо — кровь. Смерть. Точно так же, как и мое.
Он прижимает меня к себе, его кровь, сочащаяся из груди, размазывается по моей коже. Нож зажат между нами, а он склоняет голову так низко, что его губы зависают над моими.
— Я дам тебе столько тел, сколько тебе нужно, детка. Только скажи слово.
Я улыбаюсь ему, и он улыбается в ответ, прежде чем, наконец, наконец, его губы касаются моих. Я задыхаюсь от этого поцелуя, полного обещаний, полного долбаной надежды.
Глава 14
Кайлиан
Как только я выхожу из самолета, я вдыхаю свежий горный воздух, и мои нервы, наконец, успокаиваются после недельного напряжения.
Она дома. Наконец-то дома.
— Я пойду к жене, но вернусь утром. Нам нужно многое обсудить, — говорит дядя Марко, надевая свою черную шляпу. Он выглядит как настоящий итальянский мафиози, хоть в его глазах тяжело лежит горе, а голос дрожит с тех пор, как он увидел своего брата. Он знал отца дольше всех. Он может быть моим и братьев отцом, но прежде всего он был братом, и мне трудно представить, какие воспоминания сейчас заполняют его голову, и что он чувствует.
Я киваю ему, и он садится в черный внедорожник, один из работников Морелли везет его домой.
Место, где мы приземлились, большая пустая парковка, темной ночью кажется мрачным и безжизненным. Еще два черных внедорожника стоят в стороне, один ждет нас, второй — моего отца.
Столько дел. Столько разговоров. Хоть это не было сказано прямо, я думаю, мы все понимаем, что теперь очередь Габриэля. Он рожден для этого, и ему нужно взять на себя управление. Хотя я и не успел поговорить с ним, и знаю, что это нужно обсудить в семье, а не прижать его к стенке наедине.
Каждый из нас переживает утрату отца по-своему. Моя мать кажется сломленной, почти не сказав ни слова, только слезы, которые непрерывно текут из ее глаз. Она переживает эмоции, как и я. Редко, ее сердце холодно, но тех, кого она впускает, она любит до конца.
Габриэль невероятно зол. Он хочет выплеснуть свою ярость, и он едва мог подойти к Арии с тех пор, как мы сели в самолет, из-за чего она сбита с толку, ее глаза полны неопределенной печали.
А вот Маттео, похоже, еще не осознал смерть. Он в шоке, и как младшему в семье, я знаю, что ему еще многому предстоит научиться. Столько всего ему нужно освоить в семейном бизнесе, и теперь все это ляжет на наши плечи, на плечи братьев.
А я… я потерян. Эмоции бурлят во мне, и я не могу сосредоточиться на чем-то одном. Я так чертовски рад, что Рэйвен вернулась, и это сливается с яростью и утратой моего отца. За какую эмоцию мне держаться? Я даже не знаю.
Все, что я знаю, это что мне нужно взять на себя ответственность за семью, контролировать Рэйвен, и при этом справляться с Коннором, который, давайте будем откровенны, вероятно, уже в пути сюда.
Наши битвы не закончены. Они только начинаются.
— Ты идешь, Кайлиан? — спрашивает Рэйвен, стоящая рядом. Ария стоит рядом с ней, выглядит ужасно уставшей, ее голова отдыхает на плече Рэйвен.
Я оглядываю машину, в которую только что положили тело отца, и водитель ждет моего сигнала.
Я сглатываю, проглатывая комок, который заполнил мое горло, и киваю водителю. Он отвезет отца в морг, а завтра мы начнем обсуждать его похороны. Моя мама сидит на пассажирском сиденье, и я честно сомневаюсь, что увижу ее снова сегодня. Она, вероятно, останется с ним до рассвета, а завтра, когда встретимся для обсуждения похорон, она будет рядом.
— Поехали, — бурчу я, направляясь к второму внедорожнику. Габриэль и Маттео уже сидят внутри, а Роско — на заднем сиденье. Мои братья смотрят в окно, их мысли далеки, за миллионы миль отсюда. Я открываю дверь, и Ария с Рэйвен садятся внутрь. Я влезаю следом, захлопываю дверь и поглаживаю Роско по голове, когда мы трогаемся, и водитель везет нас домой, на одного Морелли меньше, чем мы уезжали.