— Не хочу.
Он тяжело вздыхает, и я чувствую, как матрас прогибается, когда он слезает с кровати.
— Директор похоронного бюро будет через пару часов. А пока у меня есть кое-что, что я хочу тебе показать.
Я натягиваю одеяло до самого подбородка, не желая вставать, но проклятое любопытство берет верх. Особенно после того, что он рассказал мне прошлой ночью.
— Ты можешь принести это сюда? — спрашиваю, приоткрывая глаза.
Он направляется к комоду, упругие мышцы его ягодиц напрягаются с каждым шагом. Черт, какой же он красивый, будто выточенный вручную и расписанный самыми замысловатыми татуировками. Я никогда не устану на него смотреть.
Кайлиан бросает взгляд через плечо, вынимая первую попавшуюся вещь из ящика.
— Нет, Крошка Кроу, сюда я это не принесу. — Он натягивает черные спортивные штаны. — Либо пошли со мной, либо оставайся. — Он пожимает плечами так, словно ему все равно, и я тут же скидываю одеяло.
— Подожди! — босыми ногами я бегу к комоду, и открываю верхний ящик. Достаю одну из его огромных футболок и натягиваю через голову.
Я собираюсь идти за ним, но он поднимает руку и кладет ладонь мне на грудь, останавливая.
— Нет.
Я хмурюсь.
— Нет?
Его взгляд опускается к моим ногам, челюсть напряжена.
— Надень штаны. Немедленно.
Сжимая кулаки, я резко разворачиваюсь, выхватываю его баскетбольные шорты, натягиваю их на бедра и туго завязываю шнурок. Поворачиваюсь к нему, опустив руки по бокам.
— Вот. Так лучше?
Он кивает, его взгляд все еще холоден.
— Да.
Кайлиан идет к двери, открывает ее.
— Роско, ко мне, — командует он, направляясь в коридор.
Я оглядываюсь через плечо и вижу, как Роско, радостно спрыгнув с кровати, мчится за ним. Он бесшумно спускается по лестнице, но я чувствую, как напряжение в его спине нарастает с каждым шагом.
— Куда мы идем? — спрашиваю, когда мы спускаемся на первый этаж.
Он молчит, двигаясь по дому с напряженными мышцами и жесткой походкой. Я догоняю его, хватаюсь за спину футболки, тяну за мягкую ткань.
— Кайлиан, какого черта мы делаем? — рычу я, остатки сонливости сменяются приливом тревоги. Мое тело едва успело прийти в себя после всего пережитого. Мне нужно время. Моему разуму нужно время.
— Мне нужно кое-что тебе показать, — бормочет он, направляясь к задней части дома и двери, ведущей в подвал. Мои глаза сужаются, колени словно сковывает, и я замираю на бамбуковом полу. Проглатываю ком протеста, когда он открывает дверь. Роско тут же мчится вниз, а Кайлиан хватает меня за запястье, его обжигающие пальцы словно намертво сжимаются вокруг моей кожи, и он тянет меня за собой, захлопывая дверь.
Мое дыхание учащается, пока он ведет меня по лестнице, а затем через бесконечный коридор. Кажется, он никогда не кончится — комната за комнатой, места, которые словно созданы для пыток, пленения и убийства врагов.
Он останавливается у двери посередине коридора. Кожа покрывается легкой испариной.
— Кто здесь, Кайлиан?
— Сама посмотри, — говорит он, доставая ключ из кармана. Я даже не знала, что он у него есть. Он вставляет его в замок, раздается громкий щелчок. Затем он открывает дверь и отступает в сторону. В комнате темно, но я понимаю, что мне придется разобраться с этим самой.
Я захожу внутрь, слышу низкий сигнал: «бип-бип». Моя рука скользит по стене в поисках выключателя, и пальцы натыкаются на пластик. Я включаю свет, и лампа моргает, заливая комнату тусклым светом.
Мои глаза сужаются от непонимания. В центре комнаты стоит кровать, тело подключено к капельницам и медицинским аппаратам. Медленный, размеренный сигнал пульсации почти убаюкивает. Я делаю шаг вперед, мои босые ноги ощущают прохладу плитки, чуть шершавую, песчаную на ощупь.
Глаза расширяются, я подхожу ближе.
— Черт возьми, — шепчу, бросаясь к кровати, Кайлиан подходит сзади, почти вплотную. Я не могу остановиться, взгляд прикован к мужчине, который был воплощением моих ночных кошмаров.
Этот человек — олицетворение всех битв, что я пережила за последний год. И я до сих пор не уверена, какая из них была худшей. Все они оставили следы — как на теле, так и в душе.
Но мужчина передо мной — часть моего прошлого и настоящего. Между нами есть связь, даже если ей не должно быть места. Он — единственная ниточка, связывающая меня с моими родителями. Я должна была бы хотеть, чтобы он обнял меня, рассказал истории о них, был чем-то вроде дяди.
Но он не такой. Совсем не такой.
Это одержимый человек, принесший столько боли, столько разрушений, в том числе и мне.
Я бросаю взгляд на Кайлиана. Он наблюдает за мной, его глаза горят. Этот взгляд разогревает мою кровь, расслабляет тело. Слезы начинают собираться на моих глазах, и я хватаюсь за его футболку, стискивая ткань пальцами.
— Но... как? Я думала, он утонул в океане.
— Отец достал его для меня. Держал его живым, пока я не поправился, — его взгляд мрачнеет, и он переводит его на Броуди, лежащего без сознания. — Когда я увидел его, он был чертовски плох. Больной, измученный. Но его сердце билось. Потому что мой отец сделал это для меня.
Кайлиан глубоко вздыхает, грудь поднимается и опускается, наполненная гневом и скорбью.
Я снова смотрю на Броуди, вижу синяки, многие уже заживают. Но я не помню их, когда видела его на яхте.
— Что с ним произошло? Выглядит так, будто его переехал грузовик.
— Отец хотел, чтобы я убил его. Когда я поправился, он привел меня сюда и сказал, что я должен позаботиться о нем. Я начал, Рэйвен. Я пришел сюда и разрывал его на части, говоря себе и ему, что я собираюсь покончить с ним. Он испытывал такую боль, и я продлил ее. Заставил его мучиться, а потом… я не смог. — Его вздох тяжелеет, голос полон противоречий. Но в его глазах нет ни капли сожаления. Там что-то другое. Как будто вся его душа страдала из-за моего отсутствия.
Теперь я здесь, рядом с ним, и, словно сам факт моего присутствия возвращает его к жизни, он хочет исцелить меня так же, как я исцеляю его.
Я тянусь к нему, зацепляю пальцами его ладонь.
— Почему ты не смог? — шепчу я.
Он сжимает зубы.
— Потому что Броуди — твой, Рэйвен. Его смерть должна принадлежать тебе, ты должна причинить ему эту боль и страдания. Это будет величайшая смерть в твоей жизни. Я не могу забрать это у тебя. Но я хочу быть рядом, когда ты заберешь все, что он у тебя отнял. Все, что он украл.
Его свободная рука касается моего лица, стирая слезы, которых я даже не заметила.
— Убей его, Крошка Кроу. Подари ему конец, которого он заслуживает.
Я перевожу взгляд на Броуди, и мое дыхание замирает, когда я замечаю, что он смотрит на меня. Его взгляд мутный, глаза налиты кровью. Трубки тянутся к его носу, обвивают за ушами, обеспечивая кислород, без которого, видимо, он не выживет.
— Рэйвен? — хрипит он, слабо поднимая руку, которая тут же падает обратно на матрас. — Моя Крошка Кроу. Ты пришла, чтобы увидеть меня?
Я прищуриваюсь, пока он улыбается — самоуверенно, почти безумно.
— Никогда не думал, что снова тебя увижу, — прохрипел он, еле держа себя в руках. Его кожа бледна, жилы выступают, как карта дорог. Он пахнет смертью и выглядит, будто уже лежит под землей, но монитор рядом упрямо сообщает, что сердце еще бьется. И это слишком.
Его улыбка тает, сменяясь мрачной гримасой.
— Скажи что-нибудь, Крошка Кроу. Ты разве не рада меня видеть?
Я оглядываюсь через плечо, и Кайлиан кивает мне.
Давай же. Как бы говорит он мне.
Я возвращаю взгляд к Броуди и медленно качаю головой. Подхожу ближе, пальцы обвиваются вокруг трубок в его носу, и я резко выдергиваю их, бросая на пол рядом с кроватью. Его глаза расширяются, тело напрягается на тонком матрасе. Моя рука зависает над его предплечьем, едва не касаясь его кожи.