— Ну, какой из них выглядит лучше? — Габриэль наклоняется к экрану, прокручивая изображения пальцем. — Мне кажется, темный дуб неплох. Он выглядит... классически, надежно, — голос у него срывается, словно это слово приносит ему физическую боль.
Я откашливаюсь, чтобы привлечь внимание Арии. Она подвигается ближе к Габриэлю, пытаясь его утешить. Он явно на грани, и я не могу понять, нужно ли ему это утешение или он его ненавидит. По его лицу видно, что сейчас ему мало что нравится.
— Ладно, давайте выберем этот, — мягко говорит Лючия, голос ее звучит отдаленно, будто доносится из другого мира.
— Черт возьми, не выбирай его, если это не тот, который тебе действительно нужен, — огрызается Кайлиан, и напряжение в комнате становится почти осязаемым.
Директор похоронного бюро вздыхает, явно чувствуя себя крайне неуютно. Я начинаю гадать, как долго еще будет продолжаться эта пытка. Он здесь уже больше часа, и каждое решение дается мучительно тяжело, никто не может прийти к согласию. Каждый ждет, что выбор сделает кто-то другой, но никто не доволен ничьим выбором.
Я наклоняюсь вперед и кладу руку на ладонь Кайлиана. Мои пальцы обхватывают его, и он сжимает мою руку с такой силой, что кажется, он пытается удержаться на грани. Я отвечаю мягким, но уверенным пожатием.
— Дуб действительно хорошо выглядит, — тихо говорю я. — Мне кажется, он ему подходит.
Лючия поворачивается ко мне, в ее взгляде сомнение, смешанное с надеждой.
— Ты правда так думаешь?
Я киваю, одаривая ее улыбкой, которой сама до конца не верю.
— Да.
— Ну, значит, решили. Мы остановимся на темном дубе, — подводит итог Габриэль, резко отодвигая стул назад. — Мы закончили? Или еще есть что обсудить?
Наверняка что-то еще есть, но директор, кажется, решает не затягивать. Он собирает планшет и папку, выпрямляясь в полный рост.
— Думаю, на данный момент это все. Мы начнем подготовку и свяжемся с вами завтра.
Я киваю и встаю, чтобы пожать ему руку, поскольку никто другой, похоже, не в состоянии сделать это. Этот человек заслуживает уважения, он ведь последние дни справлялся с семьей Морелли, что, по моему мнению, можно считать подвигом. Мы оттягивали эту встречу до последнего, но больше тянуть было нельзя.
И все же это далеко не конец. Впереди еще сам похоронный обряд, а буквально с минуты на минуту в дом вломятся тети и дяди Кайлиана для семейного совета, который, честно говоря, может обернуться еще большим хаосом.
— Спасибо. Я свяжусь с вами к завтрашнему вечеру, — говорит директор, уходя с такой скоростью, будто за ним гонится адский огонь.
Кайлиан откидывается на спинку стула, а Маттео вытаскивает из кармана косяк.
— Черт, можно мне теперь наконец покурить? — ворчит он, словно дикий зверь, который до последнего старался держаться, но вот-вот сорвется.
Его игривость исчезла, осталась лишь напряженность, готовая взорваться в любой момент. В каком-то смысле, он — мужская версия меня.
Лючия тяжело вздыхает, закрывая глаза.
— Кажется, это никогда не закончится.
Я знаю, каково это — чувствовать то же самое.
— Чем я могу помочь? — Ария наклоняется вперед, ее взгляд полон беспокойства.
— Прекрати притворяться милой, Ария. Ты вошла в этот дом стервой, так не строй из себя святую, — рычит Габриэль, и его слова заставляют всех в комнате напрячься.
Ария смотрит на него в шоке, в ее глазах мелькает глубокая боль. Ее лицо искажается, и, не говоря ни слова, она отталкивает стул и выбегает из комнаты, сжимая себя в попытке удержать слезы.
Я хочу его убить.
Все перед глазами заливает ярко-красным, и я не успеваю обдумать свои действия, как моя ладонь со всего размаха обрушивается на его щеку.
Он рычит, разворачивается ко мне, хватает за запястье и притягивает ближе.
— Рэйвен, клянусь, я тебя к чертям приструню…
Кайлиан в мгновение ока оказывается между нами, его рука с силой выкручивает запястье брата. Они начинают бороться прямо за столом, и я оказываюсь зажатой между ними, крича что-то невнятное, что теряется в грохоте их голосов.
Щелк, щелк.
Звук взведенного курка заставляет всех замолчать. Мы одновременно поворачиваемся к Лючии, которая спокойно держит свой Глок, мягко положив его на стол. Она складывает руки перед собой, бросая всем нам строгий взгляд.
— Вы все прекрасно знаете, что ваш отец не потерпел бы такой херни, и я тоже не собираюсь. Разбирайтесь со своими проблемами в тренировочном зале, где я этого не увижу и не услышу. И не втягивайте сюда Рэйвен или Арию, — ее голос режет по живому. Она качает головой с явным отвращением. — Вы сейчас ведете себя, как малолетние пацаны. Хотите работать в семье? Тогда ведите себя как мужчины. Иначе я выкину вас к чертям из бизнеса.
— Ты не можешь этого сделать! — Габриэль сверлит ее взглядом.
— Проверь и убедись. — Отвечает ему Лючия, с улыбкой, полной ледяной угрозы, что заставляет мурашки пробежать по моей коже.
Напряжение спадает, и Габриэль отпускает мое запястье. Я тут же тру красную кожу, оставленную его хваткой. Кайлиан хватает мою руку, внимательно осматривая ее. Гнев медленно перекрывает все эмоции на его лице. Он переводит взгляд на брата, и этот взгляд — чистая тьма.
— Поговорим позже, — бросает он, его голос низкий и холодный.
Габриэль смеется, но его смех полон нервного напряжения. Он делает вид, что ему все равно, но каждый в этой комнате понимает: быть на плохой стороне Кайлиана — это ошибка. Семья ты или нет.
Маттео кашляет, привлекая к себе внимание.
— Клянусь, эта семья настолько ебанутая, что я иногда задаюсь вопросом, как вообще сюда попал.
Габриэль открывает рот, чтобы что-то сказать в ответ, но его перебивает звук открывающейся двери и стук множества шагов.
В дверном проеме первым появляется Марко. Его длинное черное пальто едва не касается пола. Он снимает его, кивая всем собравшимся, и неспешно обходит стол. За ним следует женщина плотного телосложения, ее лицо испещрено глубокими морщинами, а под глазами виднеются темные круги, придающие ей усталый вид. Ее присутствие говорит о том, через что ей пришлось пройти за последние дни. Кайлиан рассказывал, что она управляет рестораном, и смерть Дрого наверняка только добавила ей хлопот.
Следом заходит дядя… если я правильно помню, его зовут Анджело? Самый младший из братьев, его акцент самый тяжелый. На нем идеально подогнанный темно-серый костюм, а пальцы рассеянно касаются пуговицы на пиджаке, пока он кивает всем и занимает свое место рядом с Марко.
Но больше всего мое внимание привлекает молодая женщина, которая идет позади него. Она выглядит моложе, чем я ожидала, возможно, ближе к моему возрасту, чем к его. Ее темные, цвета молочного шоколада, волосы уложены идеальными волнами, подчеркивая ее природную красоту. Она отходит от Анджело, направляясь к Лючии, чтобы быстро обнять ее и поцеловать в обе щеки.
Последним в комнату входит Стефано. У меня перехватывает дыхание, когда я замечаю, насколько он похож на Дрого. Они могли бы быть близнецами — такие же темные черты, то же холодное, каменное выражение лица. Его черный костюм подчеркивает мрачность момента, и я вынуждена отвести взгляд. Это слишком больно.
Черт.
По моим рукам бегут мурашки, и я прячу их под столом, быстро потирая кожу, чтобы унять дрожь.
Кайлиан бросает на меня странный взгляд, но я избегаю его. Он не должен знать, о чем я думаю. Это лишь сделает ему хуже.
Чувство вины поднимается во мне, несмотря на его попытки убедить меня в обратном. Кайлиан неоднократно говорил, что это не моя вина, но я знаю — эта вина всегда будет со мной. Если бы я тогда не убила ту девушку на яхте, нас бы там просто не было.