Нет, они не получат моей смерти.
Они получат мою жизнь. Я буду стоять рядом с ними каждый день, с крепостью вокруг сердца и лицом из стали. И однажды, если выпадет шанс, я убью их всех с улыбкой на лице. Мне доставит удовольствие знать, что я смогла сделать то, что Кайлиан хотел сделать все те дни назад.
Но не сегодня. Я ложусь в постель, пока солнце садится за деревьями. На мне ночная сорочка, которую я ненавижу, но обязана носить. Шелк легкий, гладкий, неприятный для моей кожи. Я сворачиваюсь под египетскими простынями и пуховым одеялом с левой стороны кровати, потому что Коннор спит справа. Я не лежу рядом с ним, не поворачиваюсь к нему. Мое тело почти свисает с края, моя рука под подушкой, потому что я предпочитаю две, но Коннор оставляет мне только одну.
Я смотрю на балкон и понимаю, что предпочла бы спать на ветру, на холодной земле, а не на этом мягком матрасе. Физический дискомфорт куда лучше того, что я переживаю внутри. А Коннор приносит мне больше душевной боли, чем я испытывала за всю свою жизнь.
— Привет, дорогая. Как прошел твой день? — спрашивает Коннор, заходя в комнату. Он тихо закрывает дверь, и я слышу звон пряжки ремня, когда он расстегивает его, вынимая из брюк. Он всегда выглядит как бизнесмен, хотя я сомневаюсь, что часто покидает дом. Разве что отправляется в одно из зданий, принадлежащих О'Клэрам, где-нибудь в городе. Хотя я не в курсе его дел и не хочу знать.
— Нормально, — отвечаю я пустым голосом, глядя на закат, который окрашивает зелень деревьев в оранжевый.
Он молчит, пока заканчивает раздеваться. Потом его тяжелое дыхание ощущается у меня за спиной, когда он скользит под простыни, устраиваясь на своем боку. Его рука резко выбрасывается, притягивая меня к себе, переворачивая так, чтобы я смотрела ему в лицо.
Я безвольно подчиняюсь. Он не заставлял меня даже целовать его, хотя в его взгляде горит огонь. Мне все равно, если он найдет удовольствие на стороне. Наоборот, я только за. Лишь бы держался подальше от меня.
Но я знаю, что это не продлится вечно. В конце концов, он захочет, чтобы я забеременела. Он не будет ждать вечно. Настоящий вопрос в том, насколько сильно я буду сопротивляться и на что пойду, когда он принудит меня к этому.
Ответ прост.
Я убью его.
Но получится ли у меня выбраться из этого дома живой? Я не могу покинуть даже свою комнату без охраны. А если выхожу, то всегда в сопровождении, шаг в шаг.
Скорее всего, мне не выбраться отсюда целой. И если так, то пусть будет. Я не позволю себе сломаться перед очередным мужчиной.
Мое сердце, моя душа, мое тело принадлежат Кайлиану. И жив он или мертв, я никогда не буду принадлежать другому.
— Ты выглядишь расстроенной. Все в порядке? — спрашивает он, его рука ложится на мою спину.
Не стоит быть такой жестокой. Коннор не чудовище. Хотя… все-таки чудовище. Но, возможно, он просто ищет настоящей привязанности. К сожалению, ему не найти ее со мной. Я не его женщина, но он не желает это понимать.
Я однажды попыталась сказать ему это. И получила пощечину.
Мои протесты здесь никому не нужны. Они всегда заканчиваются болью.
— Все в порядке. Просто устала, — шепчу я, глядя мимо его плеча, чтобы не встречаться с ним взглядом. Мне не хочется быть в объятиях другого мужчины. Это неправильно.
Его пальцы ложатся на мой подбородок, он заставляет меня посмотреть ему в глаза.
— Завтра я хочу сесть и обсудить планы, — произносит он.
Мои брови хмурятся. Я всматриваюсь в его лицо.
— Планы?
Он поднимает руку, заставляя мое лицо двигаться за собой.
— Планы на свадьбу. Мой отец не хочет больше ждать. Он уже давно давит на меня, и я почти договорился о дате с Салли, понимаешь, до того, как ты… — он замолкает, его пальцы сжимаются на моем подбородке, заставляя кожу ощутить слабую боль.
Я резко дергаю головой, вырываясь из его хватки.
Нет. Я не хочу обсуждать свадебные планы. Я не хочу говорить об этом вообще.
— Конечно, — говорю я монотонно.
На его лице появляется легкая гримаса, и в моем животе шевелится крошечное чувство вины. Мне бы хотелось знать об этом человеке больше. Хотелось бы понять, что у него внутри, каковы его отношения с отцом. Но я ничего не знаю. О Конноре мне известно немного.
Коннору двадцать четыре года. И, судя по всему, он испытывает огромное давление со стороны отца. Коннор может быть жестоким, но Джек — это чистое зло. Хладнокровный, беспощадный. В его глазах смерть. Много смерти.
Коннор лишь попал под перекрестный огонь. А иногда, как я знаю, плохая кровь порождает плохую кровь.
— Ты могла бы проявить чуть больше энтузиазма. Я дам тебе выбрать то, что хочешь. Ты сможешь принять участие в решениях и прочем.
Я провожу языком по зубам, размышляя, стоит ли открываться ему хоть немного. Он слишком мягок, нежнее, чем обычно. Это уловка? Эти шелковые простыни, тихий замок — должно выглядеть, как убежище, но это вовсе не так.
Совсем не так.
Я решаю промолчать.
— Просто скажи, о чем думаешь, Рэйвен. Я вижу твои мысли, но читать их не умею, — раздраженно бросает он.
Я глубоко вздыхаю, зная, что выхода из этого разговора нет.
— Есть причина, почему ты хочешь жениться? Мы ведь почти не знаем друг друга. Может, стоит просто потянуть время, чтобы понять, подходим ли мы друг другу? Я не очень… — я выдыхаю, голос срывается. — Я не хочу выходить замуж, Коннор. Мне всего семнадцать.
Его лицо темнеет, но он ничего не говорит.
Сердце грохочет в ушах, и я перекатываюсь на спину.
— Мы практически незнакомцы. Ты только что расстался, а я… — мой голос срывается, горло сжимается, пока рука летит к шее. Боль утраты накрывает меня, когда в голове всплывает Кайлиан. — Я просто не думаю, что мы должны жениться прямо сейчас.
Он оказывается надо мной в одно мгновение, его руки сжимают мои запястья, прижимая их к кровати над головой. Его лицо нависает в считанных сантиметрах от моего, горячее дыхание с легким привкусом мяты обжигает кожу.
— Ты не хочешь выходить за меня?
Я сглатываю ком в горле, страх душит, пока его тело давит на мое. Никогда раньше он не был таким напористым, таким агрессивным. Он шлепал меня, унижал, но эта сексуальная ярость, горящая в его глазах, нова и пугающа.
— Я… я не знаю, — шепчу я, ложь, потому что ответ всегда будет «нет».
— Позволь сказать тебе кое-что, девочка. — Его челюсть напрягается, он злобно рычит, наблюдая за мной. — Ты убила женщину, на которой я хотел жениться. Пустила пулю ей в чертову голову. Каждый день мой отец спрашивает, почему я не сделал с тобой то же самое. Знаешь, почему?
Я качаю головой, и, несмотря на жар его тела, дрожу от ледяного холода его голоса.
— Потому что, как бы сильно я ни хотел разорвать тебя на куски, я хочу получить бизнес отца еще сильнее. Он никогда не даст мне этого без жены, без чертова наследника. Если ты не хочешь выжить, просто скажи. Я пущу пулю прямо между этими красивыми голубыми глазами. Если хочешь… — он вздыхает. — Я советую тебе больше не говорить о том, что не хочешь выходить за меня.
Он смотрит прямо в меня, ловит каждый взгляд, каждую тень сомнения. Он ищет оправдание, способ облегчить свою совесть, если решит убить меня. Думаю, часть его хочет этого, хочет причинить мне еще больше боли. Но я никогда не покажу слабости. Во мне этого нет.
Мой отец был бы горд.
Я коротко киваю.
Он усмехается, и его лицо, освещенное тусклым светом комнаты, преображается. Он отпускает мою левую руку, проводя пальцами по моему лбу, убирая волосы с лица.
— И однажды, когда ты будешь готова, я проскользну между этих ног и заставлю тебя кричать. Это не обязательно должно быть плохо. Ты красивая. Я могу закрыть глаза на шрамы на твоем теле. Я буду обращаться с тобой, как с чертовой королевой. Ты ни в чем не будешь нуждаться до конца своей жизни, потому что я дам тебе все, что нужно.