Нажимаю кнопку, и багажник начинает закрываться. Я падаю на колени, тяжело выдыхая. Усталость накрывает меня, и я просто сижу, пока Роско смотрит на меня с заднего сиденья. Я поднимаюсь, когда пожарная машина появляется за углом.
Я быстро возвращаюсь на водительское сиденье, захлопываю дверь и сдаю задним ходом в переулок. Дым заполняет воздух, смешиваясь с дождем, создавая блестящий слой пепла, который покрывает улицы. Я переключаюсь на первую передачу, мчась прочь от огней и сирен.
В зеркале заднего вида я вижу, как пламя вырывается из вершины здания, внутренняя часть полностью охвачена огнем. Люди начинают выходить на улицу, шок, печаль и столько смерти окружают их. Я глубоко вздыхаю, откидываясь на спинку сиденья. Роско запрыгивает на пассажирское сиденье и скулит, садясь и пристально глядя на меня, весь в стрессе.
— Я знаю, Роско, я тоже. — Надеюсь, все в порядке.
Пожалуйста, пусть все будут в порядке.
***
Я подъезжаю к подъездной дорожке Кайлиана, набираю код и открываю ворота. Я с удивлением вижу, что Стефано уже стоит у двери, выглядя встревоженным и немного нетерпеливым.
— Где он? — резко спрашивает он, когда я открываю дверь.
Я открываю багажник, и Стефано обходит машину, его рука резко взмахивает и ударяет Коннора по щеке. Его голова отскакивает от пола багажника, с грохотом ударяясь о спинку сиденья.
— Мне нужно возвращаться, так что открой дверь, чтобы я мог запереть этого ублюдка в подвале.
Я киваю, свистя, чтобы Роско выпрыгнул. Мы бежим вверх по ступенькам, и я вставляю ключ от дома Габриэля в дверь, отпирая замок, и распахиваю дверь. Стефано проносится мимо меня, оставляя грязные следы, направляясь к задней части дома.
Коннор безвольно висит у него на руках, его голова раскачивается с каждым тяжелым шагом Стефано. Он подходит к двери, ведущей в подвал, открывая ее с такой силой, что ручка ударяется о стену позади нее. Я бегу за ним, мои конечности устали и ослабли, когда я мчусь вниз по лестнице, не отставая от него.
Он быстро идет по коридору, каблуки его дорогих туфель стучат по бетонному полу, когда он входит в комнату, в которой я никогда не была, но она очень похожа на многие другие. Пустая комната со стеллажами вдоль одной стены и стулом посередине. Он отталкивает стул ногой, и тот летит через комнату, разбиваясь на две части при ударе о стену. Оковы лежат на полу у его ног, прикрепленные к полу, зацементированные там.
Он опускает Коннора на землю, и тот падает с глухим стуком. Он все еще не двигается, все еще без сознания, и каждый удар погружает его все глубже в тяжелый сон. Стефано наклоняется, хватает цепи и приковывает ими его за запястья и лодыжки. Когда он закончил, то встал, поправляя свой мокрый, грязный костюм, и повернулся ко мне.
— Мне нужно возвращаться.
Он собирается уходить, проходя мимо меня, не оглядываясь.
— Подожди! — кричу я, делая шаг к нему.
Он замирает, оборачиваясь и бросая на меня нетерпеливый взгляд.
— Я могу поехать с тобой? Я могу чем-нибудь помочь?
Он протягивает руку, захватывая мое предплечье и резко отталкивает меня от комнаты, захлопывая за мной дверь. Затем, подняв палец, он направляет его прямо мне в лицо.
— Не позволяй ему выбраться и не входи туда. Я знаю, что ты не особо сдержана, и мне тоже хочется его убить. Но, черт возьми, подожди. Оставайся здесь. И не выходи из этого дома. Поняла?
Я сглатываю, мое горло пересохло, когда я киваю ему в ответ. Он такой же устрашающий, как и вся его семья.
— Поняла.
Он кивает.
— Хорошо.
С этими словами он быстро уходит от меня, его ноги несут его по коридору и вверх по лестнице. Я прислоняюсь к двери, мои ноги подкашиваются, и я скольжу вниз, пока мои бедра не коснутся прохладного бетонного пола.
Я прижимаю голову к дверному косяку, веки медленно смыкаются, пока абсолютное истощение не начинает разливаться по моим костям. Тишина становится временным облегчением, но теперь в моей голове начинают оживать звуки, и я хватаюсь за череп, опуская голову между колен, когда голоса внутри кричат.
Я должна убить его. Я должна заставить его заплатить.
Это моя вина. Все это из-за меня.
Столько смертей... все из-за меня.
И вдруг голоса тети и дяди оглушают меня, как раскаты грома: «Ты отвратительное дитя. Дитя Сатаны. Ты заслуживаешь каждую каплю боли и страдания, что выпадают на твою долю.»
Я издаю крик, мои мышцы сжимаются в судорогах, и я начинаю раскачиваться вперед-назад. Затылок с глухим стуком ударяется о дверь, каждый удар сотрясает меня изнутри, пока зрение не начинает меркнуть.
А потом — пустота. Черная, абсолютная пустота.
***
— Рэйвен. Рэйвен? РЭЙВЕН! — Мое имя кричат мне на ухо, и я резко подскакиваю, с громким вздохом в груди, когда оказываюсь лицом к лицу с Кайлианом.
Я моргаю, оглядываясь вокруг, пытаясь понять, что происходит. Меня на мгновение дезориентирует, но когда последние двадцать четыре часа мгновенно наводняют мой разум, это похоже на удар молнии, и я вскакиваю на ноги, едва не падая от волны головокружения.
— Ух ты, что за черт? — говорит он, вставая и подхватывая меня.
Я оглядываюсь через плечо и указываю на дверь:
— Он ушел? А если он выбрался, пока я спала? — Паника начинает закипать внутри, холод сковывает кровь, и дрожь проходит по всему телу. — Сколько времени прошло? Ох, черт. — Пот заливает лицо, смешиваясь с ледяной влагой на коже, а внутри нарастает истерика.
— Рэйвен, остынь к чертовой матери! — Он хватает меня за плечи, встряхивая, словно пытается привести в чувство. — О чем ты вообще говоришь?
Он резко распахивает дверь, и я вижу, как Коннор поднимает голову, его взгляд сонный, но полный страха. Я глубоко вдыхаю, когда Кайлиан закрывает дверь, облокачиваясь на дверной косяк.
— Все нормально. Чего ты так завелась?
Я касаюсь затылка — кожа там чувствительная, болит при каждом прикосновении.
— Я... не знаю. — Мой взгляд скользит вверх, к нему. Его черный костюм выглядит помятым, влажным, испачканным кровью. — Скажи мне, что все в порядке.
Он морщится, делая шаг назад.
Дрожь холода пробирает меня до костей, и я застываю, будто парализованная.
— Говори. Говори все, как есть.
— Много людей мертвы, Рэйвен, — тихо произносит он.
Мое нутро скручивается в узел, я прижимаю ладонь к животу, пытаясь удержать эту внутреннюю бурю, чтобы не разорваться изнутри.
— Только не это… Хотя нет, расскажи… Черт! — Головокружение возвращается, но Кайлиан успевает подхватить меня за руку.
— Ария? — выдыхаю я, глядя ему прямо в глаза.
Он кивает:
— Она наверху. Спит.
Я с облегчением выдыхаю, тело дрожит.
— Слава Богу.
— Маттео в больнице. — Мои глаза расширяются, и я ловлю его взгляд. — Он на операции. Надеются, что он выкарабкается, но… все плохо, Рэйвен. Очень плохо.
Слезы заливают мои щеки, и я хватаюсь за грудь, мечтая вырвать сердце из тела, чтобы избавиться от этой боли. Это ужасающее чувство. Крик вырывается из моей души, раскатываясь эхом по коридорам:
— Это все моя вина! — срывается с губ.
Он яростно качает головой, его глаза сужаются.
— Нет, мать твою, не твоя. — Он указывает пальцем на дверь. — Это его вина.
— А Габриэль? Твоя мать? Твои тети и дяди? — Голос дрожит, и каждое слово отдается расколотой болью.
Он поднимает руку к моему подбородку, пальцы погружаются в мои волосы.
— Мама в порядке. Она с Габриэлем в больнице. Дядя Анджело тоже там, с Софией. У нее серьезная травма головы и кровоизлияние в мозг. Ее ввели в искусственную кому, чтобы уменьшить отек. — Его челюсть сжимается от ярости. — И это даже не считая всех дальних родственников и друзей, которые сгорели до пепла в ресторане. Все. Конец. Ресторан уничтожен.